Шрифт:
Закладка:
Ударная группировка 3-го Украинского фронта имела в своем составе 18 стрелковых дивизий, 3 900 орудий и минометов, 197 танков и самоходно-артиллерийских установок.
В полосе наступления этих войск оборону держали 4-й танковый корпус СС и приданные ему части. Превосходство в живой силе и артиллерии было на стороне 3-го Украинского фронта, танков и САУ было столько же, сколько и у противника, но в основном это были маломощные самоходно-артиллерийские установки (САУ-76). Фронт располагал 1,5−2 боекомплектами боеприпасов.
После налетов авиации союзников наступление главных сил 3-го Украинского фронта пошло намного быстрее, чем в первое время.
1 апреля Ставка Верховного Главнокомандующего уточнила задачу наступавшим на Вену войскам. К 3-му Украинскому фронту добавились 46-я армия 2-го Украинского фронта с подчиненными ей 2-м гвардейским механизированным и 23-м танковым корпусами. Совместно они должны были овладеть столицей Австрии не позднее 12–15 апреля.
По мере приближения советских войск к Вене фашисты усиливали сопротивление. Отступая, они разрушали дороги, устраивали заграждения, предпринимали контратаки на промежуточных оборонительных рубежах. Но советские войска настойчиво продвигались на северо-запад.
2 апреля 46-я армия вышла к венгеро-австрийской границе, а войска 3-го Украинского фронта, овладев Шопроном, вышли на подступы к Вене.
Венгрия была полностью освобождена, в кровопролитных боях за освобождение этой страны погибли более 140 тысяч советских солдат и офицеров.
В Австрии фашистское командование и настроенная профашистски австрийская буржуазия, используя печать, радио и другие средства пропаганды, усиленно распространяли слухи, будто советские солдаты хотят уничтожить всех австрийцев – членов Национал-социалистской партии. Началась насильственная эвакуация населения из восточных районов страны.
Вот что пишет по этому поводу в книге «Генеральный штаб в годы войны» генерал С. М. Штеменко:
«В один из этих дней Верховный Главнокомандующий при докладе обстановки сказал, как это он часто делал, ни к кому непосредственно не обращаясь:
– А где сейчас находится тот самый социал-демократ Карл Реннер, который был учеником Каутского? Он много лет подвизался в руководстве австрийской социал-демократии и, кажется, был главой последнего парламента Австрии?..
Никто не ответил: такого вопроса никак не ожидали.
– …Нельзя пренебрегать влиятельными силами, стоящими на антифашистских позициях, – продолжал Сталин. – Наверное, гитлеровская диктатура научила кое-чему и социал-демократов…
И тут же мы получили задание поинтересоваться судьбой Реннера и, если он жив, узнать его местожительство. Мы передали соответствующее распоряжение по телефону на 3-й Украинский фронт.
О внутренней обстановке в Австрии мы знали немного <…> Не было информации и о Реннере.
Но вот 4 апреля пришел доклад Военного совета 3-го Украинского фронта, где сообщалось, что Карл Реннер сам явился в штаб 103-й гвардейской стрелковой дивизии. Позже мне рассказали, что дело было так. Высокий седой человек в черном костюме был проведен в помещение, где работали офицеры штаба, и назвал себя по-немецки. Сначала никто на него не обратил особого внимания. Затем, однако, один из политработников сообразил, с кем имеет дело, и быстро доложил начальству.
Реннер оказался общительным человеком. Он охотно рассказал офицерам о своем долгом жизненном пути. С 1894 года Реннер являлся членом Социал-демократической партии, в 1918–1920 гг. был канцлером Австрийской Республики, а в 1931–1933 гг. – председателем австрийского парламента. После аншлюса Реннер удалился в Нижнюю Австрию, устранившись от официальной политической деятельности.
Наши офицеры спросили Карла Реннера, как он думает жить дальше. Тот заявил, что уже стар, но готов “совестью и делом” содействовать установлению демократического режима в Австрии. “Теперь и у коммунистов, и у социал-демократов задача одна – уничтожение фашизма”, – сказал Реннер. Отлично понимая обстановку в Австрии, проницательный политик, которому шел восьмой десяток, правильно оценивал свое значение как последнего догитлеровского руководителя парламента страны. Он предложил свое содействие в образовании временного правительства Австрии на военное время и заранее предупредил: “Нацистов я исключаю из парламента”.
Беседа продолжалась довольно долго. Нам было важно знать настроения венцев, поскольку разведка доносила о широких приготовлениях к боям в австрийской столице. Очевидно, нацистские руководители готовили городу участь Будапешта. Доходили до нас также очень неопределенные сведения о якобы имеющем место где-то в недрах венского гарнизона сопротивлении.
Реннер полагал, что девять десятых населения Вены настроено против нацистов, но фашистские репрессии и англо-американские бомбардировки напугали венцев: они чувствуют себя подавленно и не способны к активным действиям. Социал-демократы со своей стороны никаких организованных мер по мобилизации населения на борьбу против гитлеровцев не предпринимали.
Сообщение о встрече с Карлом Реннером было получено в Москве вечером 4 апреля. Мы с А. И. Антоновым поняли, что по этому поводу будут приняты какие-то решения. Как правило, если на фронтах все обстояло хорошо, И. В. Сталин, члены Политбюро, ГКО и правительства, которые обычно собирались на заседания в его кабинете в Кремле, особых вопросов не задавали. Но на этот раз во время доклада обстановки на 3-м Украинском фронте И. В. Сталин, хитро прищурившись, остановился и долго смотрел на “Генштаб”. Удостоверившись, что мы понимаем его мысли и настроение в связи с телеграммой о Реннере, он с довольным выражением лица вновь принялся шагать по ковровой дорожке. Потом, переговорив с членами Политбюро, он продиктовал нам телеграмму Ставки Военному совету 3-го Украинского фронта.
В телеграмме говорилось: 1) Карлу Реннеру оказать доверие; 2) сообщить ему, что ради восстановления демократического режима в Австрии командование советских войск окажет ему поддержку; 3) объяснить Реннеру, что советские войска вступили в пределы Австрии не для захвата ее территории, а для изгнания фашистских оккупантов. Телеграмму подписали И. В. Сталин и А. И. Антонов. Я тут же отнес ее в аппаратную для передачи Ф. И. Толбухину».
После этого, как рассказывает генерал С. М. Штеменко, было решено, что маршал Ф. И. Толбухин обратится к населению Вены с призывом сопротивляться гитлеровцам и не дать им разрушить город, а также от имени советского правительства передаст заявление о будущем Австрии.
В заявлении советского правительства говорилось:
«Советское правительство не преследует цели приобретения какой-либо части австрийской территории или изменения социального строя Австрии. Советское правительство стоит на точке зрения Московской декларации союзников о независимости Австрии. Оно будет проводить в жизнь эту декларацию. Оно будет содействовать ликвидации режима немецко-фашистских оккупантов и восстановлению в Австрии демократических порядков и учреждений».
6 апреля 1945 года, желая предотвратить напрасные жертвы среди населения, сохранить Вену и спасти ее исторические памятники, маршал Ф. И. Толбухин обратился к жителям
