В реку им не зайти — морские джонки не пляшут против речной крепости, арбалетчиков с чо-ко-ну и знания фарватеров. Значит, будут двигаться по побережью, высаживать десант, может, организуют снабжение жителей Куайцзи — у них уже сейчас с продовольствием плохо. И я никак не смогу им помешать.

Осажденных в городе, вооруженных, я имею в виду, порядка десяти-двенадцати тысяч. Стрелки, легкая пехота и совсем не много тяжелой. По-прежнему достаточно для успешной обороны даже при моем численном перевесе. Но! Стены уже изрядно побиты, еда, как говорилось выше, кончается, с боевым духом тоже не все гладко. Могут продержаться еще месяц при продолжении осады, а могут пасть завтра, если пустить войска на штурм. И вот тут на выбор: практически бескровная победа и потеря времени или штурм с высокими невозвратными потерями?

Я обычно за первый вариант. Обученных даже до нынешнего уровня батальеров жалко, да и вообще, я все-таки из будущего мальчик. Мне, в отличие от местных, внутренне тяжело отдавать приказ, зная, что ценой его выполнения станут тысячи человеческих жизней. Но тут ситуация так складывается, что промедление может стоить жизни куда большему количеству людей, пусть и чуть попозже.

Сейчас у меня войск «нового» строя восемнадцать тысяч, чуть больше восьми тысяч стрелков и четыре тысячи конницы различного назначения. Отлично сбалансированная армия для поля, которая, как уже показала практика, способна сражаться не числом, а умением. Но отнюдь не идеальная для штурма городов.

Как и у Бешеной Цань: почти десять тысяч конницы и десять тысяч пехоты, из которых только четыре были доспешниками и шесть — стрелками, преимущественно лучниками. Еще имелось шесть десятков осадных орудий, обычных и двойных аркбаллист, это если сложить наших и разбойников.

То есть вроде достаточно для успешного штурма, о котором капитаны мне уже всю плешь проели, а с другой стороны… Как это в реальности себя покажет? Способ Юйжчана здесь точно не прокатит — ворота пока целы и сбиваться в кучу в точке прорыва защитники не станут. Да и повторно реализованная хитрость может привести к беде.

Самый уязвимый участок стены располагается слишком близко к побережью. Что означает, что идущих на штурм будут обстреливать еще и с моря — не забываем про корейцев и их аркбаллисты. На других либо рельеф большим группам людей не позволяет маневрировать, либо местность лесистая или болотистая. А мелкими отрядами на стены лезть — самоубийство! Расстреляют еще на подходе.

В итоге выбор сводился, в принципе, к полному отсутствию выбора. Штурм. В лоб. С большими потерями. Хочешь или не хочешь — неважно. Стратегическая, да и тактическая ситуация обязывают.

— Хорошо! — отрывисто сказал я, завершая военный совет. — Завтра с утра выступаем и действуем по оговоренному плану. Командующий центром — Гун Цань, правым крылом — Юань Мао, левым, дальним от берега, — Ган Нин. Госпожа Гу Вайцзин, как обычно, возьмет на себя управление резервом и разведкой, молодая госпожа Чэн Юэлян обеспечит слаженную работу стрелков. У Ваньнан — тыл и обеспечение, Матушка И — госпиталь. Бык — личный резерв командующего, при прорыве стен — туда.

Согласно плану, мы собирались максимально растянуть защитников по периметру стен, чтобы они до последнего момента не понимали, куда придется основной удар. И оставляли себе возможность маневра. Если, к примеру, западный участок стен покажет себя более слабым, чем воротная башня, которую осадными машинами уже изрядно потрепали, то туда острие атаки и перенесем. И, опять же, плотность огня на один участок стены снизим.

Бешеная Цань должна была возглавить прорыв с центра. Страж высокого разряда, она могла на короткий отрезок времени делать сразу много воинов почти неуязвимыми, что позволило им без существенных потерь дойти до стен. Сама, конечно, она тоже должна была находиться среди солдат. Что повышало риск, но, с другой стороны, она хочет этот город во владение или нет?

С рассвета мы атаковали. Это не стало для защитников города сюрпризом, ведь приготовления велись весь вчерашний день и даже часть ночи. Другое дело, что помешать им они никак не могли, даже если бы захотели.

Корейцы тоже оказались на месте — ровно в четырехстах метрах от береговой линии, вдоль тракта, ведущего к городу. На такой дистанции они еще не могли стрелять по нашим колоннам, но и их не способны были достать наши стрелки и полевая артиллерия.

В тусклом свете разгорающегося солнца первая терция двинулась к городу. Лучи светила превращали людей в бронзовые статуи, оживленные неким волшебством и отправленные в бой. Ветер колыхал большие полковые знамена, заставлял трепетать ротные и взводные прапорцы. Били барабаны, заставляя воинов держать темп и не срываться на бег. В общем, выглядело все как в кино, в формате IMAX. Музычки Ханса Зиммера только не хватало. Чего-нибудь такого, эпичного.

Также двигались и другие отряды, разве что выглядело это не настолько внушительно. Первой и идущей за ней второй терции позволяла сохранять монолитность в движении хорошая дорога, а вот остальным шагать приходилось через буераки, а то и вовсе огибая небольшие рощицы, овраги и ручьи.

Наблюдая за движением первой коробки, я пересохшими от волнения губами неслышно вел счет. Ночью ловкачи из легкой пехоты пробежались по полю и оставили на нем едва заметные вешки, позволяющие мне отмерять расстояние. Первая отметка пройдена и невесте улетел неслышный приказ: «Тигр говорит Луне. Выводи стрелков на позиции».

Спустя пару минут не слишком ровные линии стрелков — всех, что у нас были, — двинулись вперед. Преодолели свою половину ли ровно к тому времени, как передовые отряды тяжелой пехоты вышли ко второй отметке и направились дальше — к третей.

Там стрелки врага уже могли добивать моих воинов. На четвертой — бить прицельно, с высоким шансом пробить даже тяжелый доспех. На пятой огонь со стен становился кинжальным, а на шестой терциям стреляли прямо в макушки.

Такой возможности защитникам я давать не собирался. На третей отметке войска перешли на легкий бег, стремясь побыстрее добраться до стен. По поднятым над построением щитам застучали первые метательные снаряды. Корейские джонки двинулись ближе к берегу, закладывая дугу, чтобы бортовые машины могли бить по берегу.

Стрелки встали на третей отметке. Натянули луки, взвели арбалеты, подняли их в небо, держа угол примерно в шестьдесят градусов. Краем уха я слышал (кажется), как усиленный ци голос моей невесты отдает приказы. Дублируя ее команды, били барабаны.

«Луна говорит Тигру. Готовы стрелять».

«Тигр говорит Луне. Начинай».

Тотчас застучали барабаны, а вслед за этим в воздух взвились тысячи стрел. С моей позиции они походили на огромную стаю птиц, которой зачем-то понадобилось лететь в город. Ритм тут же сменился, приказывая стрелкам заряжать оружие, а я устремился к стенам, используя «небесный взор». Где увидел, что Юлька не только идеально рассчитала расстояние — не менее половины стрел упало на стены и за ними, — но и добавила немного своего колдунства, подправляя те снаряды, которые сами бы не нашли цели.