«Вернусь, поговорим, — отчеканил я, обрывая связь.»

* * *

Следующее утро выдалось пасмурным. Собираться в путь на поиски Пшеков было бессмысленно, ибо тропические дожди были беспощадны. И был еще один ключевой момент, перед моей отправкой… перемещение по моему времени здесь, будет перед обедом. А там, на «родине» я появлюсь вечером…

Но нет, я не об этом.

Утренние разборки в племени вызывали у меня удивление. Как выяснилось спустя пару минут, три из шести охотников за дичью не вернулись домой. А трое оставшихся были изрядно потрепаны. Более того, их было невозможно допросить.

Последнего аргумента я не понял. Последовал за одной из дикарей в сторону глиняного домика, где был, как они говорили, раненые. И уже там замер, с отвисшей челюстью, глядя на растерзанных охотников. Бедные, смуглые мужички были без языков. Двое из них не только лишились языка, но и глаз.

— Ну, это явно не дикий зверь, — заговорил я, осматривая раненых. — Много врагов у вас?

Женщина, которая была в роли, ну… почти лекаря, покачала головой и заверила меня, что у них, в целом, никого из соперников здесь нет. Они вполне миролюбивое племя и в чужие угодья не заходят.

Однако я же вижу совершенно другое.

Глаза — чтобы забыл дорогу или забыл того, кого видел, а язык — чтобы никому об этом не рассказал. Классика, я бы сказал.

И поэтому, когда я заговорил с теми, кто лишился и зрения, и языка, те то и дело, мотали головой соглашаясь или нет. Я начал допрашивать.

Во время допроса приказал «лекарю», дабы та принесла ветки, чтобы мужик без языка мог рисовать, вместо слов. А еще, я собрал много местных, которые, не веря своим ушам, слушали каждый мой вопрос и внимали моим… ну, как моим? Их ответам, но с моих слов.

Что было самым проблемным, так это догадаться, кто именно на них напал. Но почти сразу я выяснил, что это был не зверь, я чужаки. Вооруженные и ненормальные.

Было их больше десяти, где-то восточнее нашего поселка. Мужик без языка оказался слишком бесполезным. Его почти сразу оглушили, пока мучили остальных, поэтому ему и повезло больше остальных. Он только слышал, но что именно — сказать не мог. Да и рисовать тоже, он не был научен грамоте, как и счету.

А вот остальные, стали более полезными, и спустя два часа допросов, у меня появилась полная картина случившегося.

Двадцать два аборигена из неизвестного племени, с измазанными в белый, лицами, напали на их троицу, из-за того, что те наткнулись на их то ли алтарь, то ли обелиск. Я больше склонялся к алтарю. В общем, за надругательство над их божеством своим присутствием, их покарали.

А таким изощренным способом, чтобы другие жители острова о них не знали.

Получается, у племени появился потенциальный враг, который умнее, чем сами Мамбы. А это выливалось в проблему, которая мне была ой как не нужна.

— Что делать будем? — тихонько, чтобы не услышали остальные, спросил меня Ара. — Мы не можем позволить себе войну, вы же понимаете, Шаман?

— Можем, — признался я. — Если бы у нас было мое вооружение. Однако, — я покосился на Жанну, которая поняла меня с полуслова. — Есть еще магия. И весьма сильная.

Объясняться перед ним мне было не по статусу. Я бог, а он всего лишь мелкий вождь. Поэтому я подхватил за руку его сестру, а в данный момент «Жанну», и отвел ее подальше от людей.

— Говори мне все, что знаешь о заклинаниях в кодексе.

Дух, оказалась знатоком своего дела. Чем облегчила мою участь, ибо на перелистывание и впитывания содержимого Кодекса, я бы потратил уйму времени.

Заклинания в Кодексе делились на несколько категорий. Боевые навыки. Навыки призыва. Исцеления. Жертвоприношения. И навыки общего назначения.

Понимая, что меня интересуют все и сразу, она попыталась мне объяснить, что большую часть «книги» я не смогу использовать по своему назначению. В связи со своим низким уровнем. Проходимость моего тела слишком маленькая, чтобы выдержать на себе такую объемную перекачку маны из макра.

Поэтому мне нужно для начала, поднять уровень. Либо, пользоваться более слабыми навыками. В общем, магия призыва мне была недоступна, как и полноценная магия исцеления. То, что я проделал с ее телом почти неделю назад, реальное чудо, что у меня под рукой ее душа и ее слово. Сейчас же, если я попытаюсь также исцелить кого-либо, ничего не добьюсь. И вылечить я могу лишь мелкую хворь.

— У тебя остается сканирование, — продолжила она. — То же самое, что ты делал там, на той земле, в поисках оружия. И мелкие боевые навыки. Стена из камня, например, стрельба…

Стена из камня была защитным заклинанием, на подготовку которого пришлось бы потратить слишком много времени. И представляла собой она лишь небольшой щит, который удержит противника передо мной.

Собственно говоря, навык был бесполезен для меня. И ничего нового, грубо говоря, она мне не сказала.

Но нам было не суждено договорить.

В племя вернулся еще один «дикарь». Наш, племенной, но упал сразу, как дошел до «центра». Упал замертво.

* * *

До позднего вечера племя стояло на ушах. Кто мог — вооружался, кто не мог — прятался в доме, что не спасло бы от полноценной зачистки деревни. Все складывалось как нельзя плохо. Хуже обычного, я бы сказал.

В племя, шесть часов назад, пришел воин с гарнизона. Умер от потери крови, что говорило о будущем нападении. Точнее, самому племени это ничто не говорило, а вот мне очень многое.

Границу их территорий уже пересекли и, видимо, те самые «белолицые». Что говорило о вооруженном конфликте. Но вот вооружить каждого члена племени оружием, было невозможно. Не было столько копий и дубинок… оставалось надеяться лишь на то, что их мало. Ибо меня терзало смутное сомнение, что нападение тех самых, двадцати с хреном человек, поставит жирный крест на племени.

В целом, с чего все и началось. После заката, где-то, примерно, во втором часу ночи, в деревне погибло двое сторожей. Воинов, из лица тех, кто сопровождал меня к Пшекам, что и стало общей тревогой. Огонь в факелах зажегся и на центральную «площадь» вышли все те, кто был с оружием.

Мы недосчитали десятерых воинов.

— Нас убьют, — спокойно сказал я, понимая, что