Шрифт:
Закладка:
Глаза Иланы сузились от гнева, и шаману показалось, что её волосы вот-вот встанут дыбом как у младшей сестры. Из-за спины Тукуура раздалось угрожающее ворчание Высокого Пятого. Дочь плавильщика нехотя подняла руку, останавливая телохранителя.
— Не зли меня, Тукуур. Я задаю вопросы, ты отвечаешь, — процедила она. — Будешь молчать или увиливать — уверюсь в худшем и отправлю тебя к твоим мастерам. В этом лагере многовато ушей Ордена и без тебя.
— Придётся поверить, что твои в это число не входят, — проворчал знаток церемоний.
— Уж постарайся, — фыркнула Илана.
Тукуур тяжело вздохнул. Правда была слишком странной, чтобы в неё поверить, а для того, чтобы быстро придумать правдоподобную ложь, ему не хватало опыта.
— Я стыдился признаться, — медленно сказал он, — что перед смертью Улагай Дамдин, человек, который травил тебя как зверя на улицах нашего города, назвал меня своим учеником. Он… показал мне, как снять второй браслет. С тех пор, как я надел его, я слышу больше, чем обычный человек. Я слышал голос того болотного огня, что летал за Дамдином как ручной вака. Слышал, как бьются сердца братьев Ордена. Слышал крик твоей сестры, усиленный маяком. Я сам призвал Черепаху, и она удержала меня на спине. Веришь ты или нет, Орден считает меня врагом и, возможно, будет лучше, если ты убьёшь меня раньше, чем до меня дотянутся руки стражей.
— Слова, слова, — поморщилась подпольщица. — Все знают, что Дамдин — человек Ордена. Бывших стражей не бывает.
— Возможно, — согласился Тукуур. — И Дамдин, и стражи хотели, чтобы я привёл твою сестру к Прозорливому. Думаю, болотный огонь должен был заставить меня сделать это, если даже я не захочу, но он разбился когда Черепаха столкнулась с "Огненным Буйволом".
— Твоё счастье, что этот новый шар явно меньше предыдущего, — нахмурилась Илана. — Но почему они выбрали для этого тебя? Откуда такое доверие?
— Нет никакого доверия, — проворчал шаман. — Орден выбрал потому, что Дамдин… успел сказать мне тайный пароль. Дамдин — потому, что я уже был его марионеткой.
— Допустим. Что ты можешь рассказать о новом шаре?
Знаток церемоний задумался, и снова вспомнил предупреждающий жест призрачной Айяны.
— Только то, что рядом с ним мне легче, — ответил он.
Тукуур действительно чувствовал присутствие камня, хоть и не видел его. Возможно, шар был у кого-то из охранников снаружи хижины.
Дочь плавильщика пристально посмотрела на шамана.
— Хорошо, — решительно сказала она. — Я дам тебе шанс помочь нам и уйти от охотников Ордена. Надёжные люди переправят тебя в Баянгол. Там ты воспользуешься своим "тайным паролем", чтобы рассказать Прозорливому о заговоре стражей. Убеди его выступить против Ордена, и мы будем перед тобой в долгу. Но если окажется, что ты лгал, отправишься на суд Дракона.
— Мои родители в руках Улан Баира, — хмуро напомнил Тукуур. — Если я пойду против него…
— Их, скорее всего, убьют, — закончила за него Илана. — Но если, чтобы их спасти, сделаешь то, что хочет Орден — а я уверена, что стражи хотят смерти Смотрящего-в-ночь — всех твой родственников проведут через ритуал вечного проклятия. То есть забьют до смерти, обезглавят и закопают в землю, чтобы даже ваши духи не нашли дорогу в Верхний мир.
Дочь плавильщика умолкла, и на её лице проступила усталость и скорбь.
— Я не хотела бы этого, — с ноткой сочувствия сказала она. — Твой отец спас мне жизнь, и я, если это будет в моих силах, отплачу ему тем же. Но не жди от меня чудес.
Айсин Тукуур медленно кивнул. Злость и обида, разгоревшиеся было в нём, угасли, и теперь шаман видел, что предложение Иланы было лучшим из того, на что он мог рассчитывать в таких обстоятельствах.
— Я расскажу всё Прозорливому, если только мне дадут добраться до его ставки. Но с этим могут быть проблемы. Сегодня на берегу я чувствовал кого-то или что-то, что следило за мной.
Илана помрачнела.
— Я подозревала, что один из наших командиров — шпион Ордена, — сухо сказала она. — Теперь я в этом уверена. Не сомневаюсь, что за тобой будет погоня. Постарайся оторваться.
— Ещё одно, — проворчал шаман. — Каждый деревенский Страж почувствует во мне колдуна.
— Тогда не будем это скрывать, — пожала плечами дочь плавильщика. — С тобой пойдут трое островитян и два человека. Они оденутся факельщиками, а ты пойдёшь в цепях.
— Прекрасно, — скривился Тукуур. — Я так по ним соскучился. Может, нарядишь и меня факельщиком? Вы ведь достаточно одежды притащили из Цитадели!
— Извини, — мотнула головой Илана. — Я не настолько тебе доверяю. Хватит и того, что твой шар будет у одного из провожатых.
* * *
Отдав распоряжения охранникам, заговорщица спустилась по приставной лестнице на широкую площадку. Её тело требовало движения. Если бы не груз мыслей, Илана смело прыгнула бы в люк, как это делали древесные люди, но тревога о будущем могла нарушить её координацию. Мысли её были далеко от этого места, среди отмелей и поросших мангровыми кустарниками островов дельты Великой Реки, где ждали приказа экипажи тридцати лодок, начинённых порохом и горючей смолой. Подниматься к Бириистэну и напасть на суда, стоящие на рейде? Илана была уверена, что предупреждённый Улан Баиром командир орденской флотилии приготовился к этому шагу. Нужно было отменить приказ и дожидаться флотилии там, где лодки оставались сейчас. Но Великая Река широка, и в дельте множество рукавов. Пойдёт ли флотилия по самому глубокому из них, или разделит силы? Успеют ли все огненные лодки собраться там, где нужно? Следует ли пропустить быстроходные сампаны и атаковать только океанские джонки? Перед мысленным взором заговорщицы одна за другой появлялись картины боя. Вот мелкие суда флотилии напарываются на укрытые в зелени лодки бунтовщиков и связывают их боем. Гибнут сами, но спасают большие корабли. Вот лодкам удаётся переждать проход авангарда, но часть джонок выбирает другое русло, и потери Ордена оказываются слишком малы. Вот гибнут большие джонки, охваченные огнём, но оказывается, что командир посадил солдат на мелкие суда, и их достаточно, чтобы вернуть Ордену остров Гэрэл… Илана много дала бы, чтобы лично руководить боем, но это было невозможно. Ей оставалось надеяться только на почтовых птиц и опыт капитанов огненных кораблей. Этот опыт — понимала она — в любом случае полезнее, чем все её теоретические знания.
Захваченная образами грядущей битвы, заговорщица почти не заметила, как ноги принесли её на широкую ветку дерева долголетия. Эта ветка торчала из кроны словно рука, в безмолвной тоске протянутая в сторону океана. Солнечным днём с неё отлично просматривалась бескрайняя
