Основные выводы этого отчёта можно свести к следующим пунктам:

1) Останки представляют собой части одного тела [нет повторяющихся фрагментов];

2) При жизни этот человек был мускулист, лишён лишнего жира, его можно было считать преуспевающим. В этом месте врачи использовали любопытное словосочетание «успешным по жизни» (анг. «advanced in life»), имея в виду, очевидно, возможность в нужном объёме потреблять продукты питания и витамины. Сейчас бы мы сказали, что это был человек «достаточного питания».

3) Поскольку у трупа отсутствовала голова и нижние части ног, определение роста оказалось сопряжено с некоторыми затруднениями. С учётом всех известных факторов и возможных отклонений рост неизвестного мужчины доктора определили в диапазоне от 5 футов 8 дюймов [~173 см] до 6 футов [~183 см].

4) Возраст неизвестного мужчины, чьи останки были найдены в Медицинском колледже, был определён диапазоном от 46 до 66 лет со средним значением 56 лет.

5) На нижних конечностях было отмечено великолепное развитие мускулатуры («the lower limbs exhibited great muscular developents»). По смыслу этого замечания можно было заключить, что подобное состояние мышц показалось врачам необычным для человека указанного выше возрастного диапазона.

6) Грудная кость удалена, очевидно, для облегчения извлечения внутренних органов, суставы разъединены так, как это сделал бы хирург, голова отделена отпиливанием.

7) Обращает на себя внимание аномальная волосатость спины и бедер, часть волос сожжена огнём.

8) На боковой поверхности груди слева имелось отверстие, оставленное как будто бы палкой или пикой. После изучения этого повреждения врачи сочли, что оно не имеет отношения к ранению или убийству, а является следствием каких-то манипуляций с уже расчлененным телом. Интересно то, что врачи, затронув вопрос о происхождении колотого отверстия на боковой поверхности груди, обошли полным молчанием резаную рану, оставленную на передней поверхности груди в области сердца. Такая избирательность не совсем понятна.

Второй отчёт, посвященный обстоятельствам смерти неизвестного мужчины и расчленения его трупа, был подписан также тремя докторами — Уинслоу Льюисом-старшим (Winslow Lewis), Клиффордом (Clifford) и Бимисом (Bemis).

Основные выводы этого документа хорошо согласовывались с первым, но отличались в некоторых деталях:

1) Тело неизвестного не подвергалось правильному медицинскому вскрытию. А это означало, что фрагменты тела не являются результатом манипуляций студентов в морге колледжа.

2) Останки принадлежат одному и тому же телу.

3) Нет никаких особых отметин [родимых пятен, татуировок, шрамов], способных помочь опознанию тела.

4) Отверстие на передней поверхности груди с левой стороны в области сердца нанесено ножом, место возле этой раны подверглось воздействию некоего «химического агента», сделавшим плоть очень мягкой.

5) Нет никаких объективных оснований для того, чтобы сделать вывод о нанесении упомянутого выше ранения ножом до или после наступления смерти.

6) В человеке такого роста и сложения, как убитый, должно находиться около 2 галлонов крови (~7,5 литров), однако кровавых отметок (или предположительно кровавых) найдено в химической лаборатории очень мало, что указывает на их тщательное сокрытие.

Тут следует отметить, что врачи сильно ошиблись с определением количества крови в человеческом теле, даже для крупных мужчин таковое не превышает 6 литров, но сам по себе вывод о тщательном сокрытии следов преступления заслуживает быть отмеченным. Лишь бурые брызги на лестнице и лестничном пристенке, похожие на кровавые, да кровь на пиле, найденной в лаборатории, наводили на мысль о некоей криминальной активности.

Однако, говоря о бурых пятнах на лестнице и пристенке возле неё, сразу следует внести ясность — это была не кровь! Как показали химические исследования, проведённые упоминавшимся выше доктором химии Джексоном, пятна были оставлены нитратом меди, причём это вещество попало на дерево сравнительно недавно — не более чем за 2 недели до исследования. Нитрат меди полностью разрушал кровь, делая невозможным её выявление. Таким образом, получалась интересная картина — кто-то после 20 ноября обработал лестницу из лаборатории в большой лекционный зал на 2-м этаже и часть стены возле неё нитратом меди. Но зачем и для чего это было сделано, если не для сокрытия пролитой на этой лестнице крови?

В те же самые декабрьские дни химик Ричард Кроссли (Richard Crossly), помощник упоминавшегося немного выше доктора Чарльза Джексона, по приказу последнего провёл исследование кровеносных сосудов обнаруженного в Медицинском колледже трупа с целью обнаружения бальзамирующей жидкости. В качестве таковой в Соединенных Штатах того времени использовалась смесь мышьяковой кислоты и хлорида цинка. Следов этих веществ Кроссли не обнаружил, из чего можно было сделать вывод, что расчленённый труп не поступал в морг Медицинского колледжа, не служил наглядным пособием в учебном процессе, не являлся объектом опытов или практики студентов этого учебного заведения.

2-го декабря полиция официально допросила доктора Эйнсворта (F. S. Ainswoth), занимавшего в штате Гарвардского Медицинского колледжа должность врача-демонстратора. В его обязанность входил учёт всех наглядных пособий, используемых при изучении анатомии студентами. Эйнсворт фиксировал их при поступлении, осуществлял соответствующий учёт и ревизии, а также надлежащим образом списывал (утилизировал). В ходе допроса врач заявил, что провёл осмотр всех частей трупа, найденных в здании колледжа, и с абсолютной уверенностью утверждает, что никогда не видел их ранее. Другими словами, эти части тела никогда не доставлялись ему или его коллегам и не оформлялись надлежащим образом в качестве наглядных пособий для учебного процесса.

В тот же самый день 2-го декабря профессор анатомии Гарвардского Медицинского колледжа Джеффрис Вайман (Jeffries Wyman), по просьбе коронера осмотрел костные фрагменты, найденные в тигельной печи химлаборатории. Вайман, преподававший в колледже с 1842 г. и считавшийся очень опытным специалистом, провёл свою работу в присутствии докторов Льюиса и Гея, входивших в состав коронерского жюри. Тщательнейшим образом просеяв золу и пепел как из рабочей камеры, так и топочного отделения и изучив большое количество разнообразных костных фракций, Джеффрис Вайман пришёл к выводу, что в печи сжигались не только человеческие останки, но и кости животных или птиц. По-видимому, это было сделано умышленно, с целью сбить с толку того, кто станет изучать несгоревшие останки.

По мнению профессора, человеку принадлежали две части шейного позвонка, небольшие фрагменты костей рук и кистей рук с пальцами, незначительные кусочки костей правой ноги ниже колена, правой ступни и одного пальца правой ноги. Вайман заявил, что нет никаких сомнений в том, что костные остатки ноги относятся именно к правой ноге, а не левой.

Профессор Джеффрис