Я набираю его телефон, но не решаюсь нажать кнопку вызова. Что мне ему сказать?

Вся моя старая одежда оказывается на меня большой, висит как на вешалке. До этого момента я не осознавала глобальность моего похудения. Смотрю на себя в зеркало и не радуюсь своему отражению. Бледная тень той шикарной девушки, что была пару месяцев назад.

Сейчас бы я Дику не понравилась.

Решаю надеть свободное платье, у которого нет размера. Нужно узнать еще немного информации у Полковника. Может быть он знает, где Дик?

Был еще вариант позвонить Вене, но я не решалась.

В участке все было по-прежнему, словно ничего не изменилось. Все те же лица и такая же суета. С некоторыми из них я нехотя здоровалась, они смотрели на меня с нескрываемым интересом.

Мне никто не звонил и не писал со вчерашнего дня, из чего я могла сделать вывод, что тело Буркова так и не найдено, и никто не знает, что я счастливая вдова.

Прохожу мимо его помощницы, игнорируя ее попытки меня остановить, открываю дверь Полковника и захожу к нему без стука.

— Работа с Диком повлияла на тебя негативно. — говорит мужчина, восседая в своём кресле. Он с момента нашей последней встречи совсем не изменился. Все такой же гранит.

— Добрый день! — говорю я, стараясь выглядеть спокойно.

— Ты вчера меня напугала. Что случилось?

— Просто я очень переживаю за Дика. — честно говорю я. — Все произошедшее в Крыму сильно его встряхнуло. Он же был отстранён от дела. Наверное, запил, как черт…

— Я не знаю, что с ним. Он исчез с радаров в тот день, как сдал мне оружие и удостоверение. Я пытался с ним поговорить, разобраться во всем, но он не выходит на связь.

У меня внутри заболела душа, кто-то всадил в моё сердце миллион крошечных ножей.

И это все было из-за меня. Я уничтожила самого лучшего следователя нашей страны.

— Черт… — это все, что я смогла выдавить из себя. — Он хотя бы знает, что с него сняли все обвинения.

— Да. — говорит Саныч. — Я отправил ему сообщение, он вроде как его прочитал. Надеюсь, что выйдет из запоя и приползёт. Ты сама как?

— Нормально.

— Дик постоянно нёс чушь про твоё похищение, что во всем виноват твой жених, Роман Бурков. Это хоть как-то похоже на правду?

Делаю вдох и выдох, собираясь и пытаясь понять, что я могу ему рассказать, а что нет.

— Все не так просто. — уклончиво отвечаю я.

— Как твой муж поживает, как он тебя отпустил в первый же день после свадьбы.

— Он у меня понимающий…

— Не ври мне, Лина. Я старый мент и с легкостью отличу ложь. — Полковник принимает грозный вид и давит на меня взглядом. Мне становится неуютно под его пристальным взором, ёрзаю на месте. — Рома не отвечает на звонки, сообщения; никто не знает, где он. Это ему не свойственно. Где твой муж, Ангелина?

Желудок скручивает. Такое чувство, что стол начинает ходить ходуном. Мой мозг еще не успевает переварить все слова Саныча, осознать их смысл до конца, но все моё тело напрягается, я ощетиниваюсь, готовясь защищаться.

— Не поняла…

Полковник встаёт, выпрямляется и смотрит на меня сверху вниз. Цепляюсь руками за стол, чтобы не упасть со стула. Прикидываю, сколько нужно времени добежать до двери, успею ли я, смогу ли убежать от него.

Саныч делает шаг и я вскакиваю, отпрыгиваю от него и лечу к двери, чтобы выскочить в коридор. Нужно сделать все, чтобы не попасться к нему в руки.

Полковник настигает меня у самой двери и тянет за волосы назад, так больно, что я вскрываю от страха.

— Ааа. — мне кажется, что я вскрикиваю громко, но он тут же прикрывает мой рот своей ладонью, не давая издать и звука. Мужчина больше меня в два раза.

Мне не убежать.

— Чертова шлюха! Я задал тебе вопрос. — он тянет меня назад, стискивая челюсть с такой силой, что ещё чуть-чуть и сломает. Кости сводит от боли, зубы шатаются от давления. Все тело болит, изнывает от адской боли. — Издашь звук и я убью тебя? Поняла?

Для придания эффекта он отпускает мне пощёчину. Не лёгкую затрещину, а удар с размаху. У меня даже запрокидывается голова…

— Откуда Вы знаете Рому?

— Тут я задаю вопросы! — еще одна пощечина, я с грохотом падаю на пол, сбивая собой деревянный стул, который ломается подо мной. Бок пронзает такая боль, что кривлюсь и вскрикиваю. Часть дерева врезается в плоть. Для пущего эффекта Полковник еще раз пинает меня ногой. Я стискиваю зубы, усвоив урок, мне нельзя издавать и звука. — Где твой муж, сука? Куда ты его дела?

Удар за ударом. Но что эта боль в сравнении с тем, что со мной делал Бурков? Только стискиваю зубы!

Сплевываю кровь на пол, при падении я прикусила щеку или язык, трудно разобрать, теперь рот был полон крови.

— А ты давно продался с потрохами, старый козел?

Закрываю глаза и жду, когда Полковник нанесёт новый удар, сломает мои оставшиеся рёбра, но он не делает этого. Я слышу как он шевелится, но он молчит и больше не пинает меня. В комнате наступает только разрывающая нервы тишина.

— У меня вот тот же вопрос. — знакомый голос заставляет меня открыть глаза, судорожно сглотнуть свежий воздух. Все тело начинает полыхать.

В дверях стоит Дик в джинсах и футболке, все такой же неформальный, но при этом изменившийся.

Темно-синие джинсы и футболка с черепом, ничего официального. Его веселость и непринужденность пропала, уступая место холодности и резкости, которые раньше проявились лишь редко.

— Дик. — шепчу разбитыми губами, перекатываясь на спину. В уголках глаз собираются слезы.

Мужчина заходит в кабинет, захлопывая за собой дверь. Он не торопится помочь мне подняться. Его взгляд прикован к Полковнику.

— Я бы не рыпался, Саныч. Могу пристрелить тебя на месте без зазрения совести, а еще у моего брата твоё хоум видео. Даже если тебе повезёт, живым ты отсюда не выйдешь.

— Откуда?

— твой хозяин подарил. — Дик делает еще несколько шагов вперед. И рявкает: — Сядь! Значит, это ты подтасовал все улики против меня?

Дик подходит, отпихивает ногой обломки стула и рывком поднимает меня на ноги. Мне хотелось бы встретиться с ним по другому, чтобы он был более нежным. Дик так грубо поставил меня на ноги, что все тело скрутилось от боли. Он как будто хотел мне отомстить за сказанные слова.

— Не твоё дело, Дик. Ты зря во все это ввязался. Бурков убьёт тебя. Ты