— Именно, — прорычал старик. — Дело с тюрьмой я замял, но такая уступка мне стоила отказа от одной из цепочек поставок в Европу, чтобы кое-кто звездочки на погонах получил.

Судорожно проглотив ком в горле, Сандро и сам не понял, как нервно спросил:

— Чей это товар?

— Это уже не твоего ума дело. Я тебя отстраняю от дел.

Старик с черным предвкушением усмехнулся.

— Посмел облажаться и лишил свою семью куска хлеба с маслом? — старик, задумчиво покрутил в руках пистолет. — Значит будешь сидеть на плешивых сухарях и воде, пока не поумнеешь.

У Сандро сердце ушло в пятки, а дедушка словно судья зачитал ему свой приговор.

— Я арестовываю все-все-все твои счета и имущество. Даже ту самую черно-золотую карту, которую ты хранил на черный день, и припас на связанных с ней офшорных и криптовалютных счетах семьсот тысяч евро.

Дедушка начал перечислять его счета, а Сандро чувствовал, как падает в пропасть и с оглушительным свистом летит на самое дно. Когда сердце останавливается в груди от ужаса и в голове звенит сокрушительный гул удара о твердую землю.

Десять лет копить, раскладывать деньги по офшорам так, чтобы больше не было ситуаций, когда он начинал со ста евро, и снова из-за ссоры с дедушкой он за два часа потерял все.

Не в силах поверить, что даже черно-золотую карту заблокировали, Сандро машинально открыл приложение и увидел, что доступа больше нет. В кошельке у него тоже пусто, ведь последние наличные он отдал Вики, чтобы у нее хоть какие-то деньги были, если она решит уехать в Москву.

— Мой личный бизнес в Париже… Две кондитерские и бар… Ты их тоже забрал? — тихо произнес он.

— Оставил твою первую кондитерскую, чтобы хоть сухари плешивые тебе не пришлось воровать, — презрительно бросил дедушка. — Она все равно убыточная, но продать ты ее не сможешь… И твою крысиную нору оставил, чтобы не бомжевал…

— А мой отель? — с трудом сохраняя спокойствие спросил Сандро.

— Если не докажешь мне, что он заработает больше, чем я заплатил за твой откуп — я его продам, чтобы покрыть убытки нашей семьи, — пожал плечами дедушка. — В отличие от тебя, я свою семью голодной никогда не оставлю.

Встав из-за стола, дедушка решительно пошел к выходу, а Сандро, видя пистолет на столе, спросил то, что пугало его больше всего.

— А Виктория? — еле слышно спросил он. — Что будет с ней, дедушка?

Остановившись напротив внука, синьор Лукрезе довольно долго смотрел на Сандро, а после показал на последнюю дорогую вещь, которую Сандро мог бы сдать в ломбард и быстро получить деньги — часы.

— А что захочешь, то с ней и будет, — подмигнул он, забирая часы и снимая с него золотые запонки, а также зажим для галстука. — Сандро, а вдруг это любовь? Вдруг судьба твоя? Вдруг жениться надумаешь через три дня? Разве я, старый дурак, должен в это вмешиваться?

Синьор Лукрезе улыбался, а на душе у Сандро скребли кошки. Как пойти и сказать девушке, которая тебе нравится, что ему даже билет в Москву ей не купить? Да, какой там билет… Ему багет купить не на что.

— Дружочек, жизнь штука длинная, чего в ней только не бывает… Ты и сам уже знаешь, большие деньги очень легко потерять.

Кашлянув, Сандро поспешил опустить глаза, а дедушка, подобрев от мыслей о том, что внук внимает его наставлениям, ободряюще похлопал его по плечу.

— Мы с твоей бабушкой поженились невероятно роскошно, а потом через пять лет потеряли почти все и жили на старой, заброшенной апельсиновой вилле, где не было ни воды, ни электричества. Она свечи из масла делала и вытаскивала нитки для них из старого покрывала и ни разу даже не пожаловалась мне, что у нее больше нет ни бриллиантов, ни прислуги.

— Да, ты много раз рассказывал мне вашу историю…

Сандро вымученно попытался улыбнуться, но дедушка продолжил один и тот же поучительный рассказ о том, как нужно выбирать спутницу жизни:

— А когда меня посадили, ей пообещали, что я никогда не выйду, а она ждала меня, — с чувством произнес дедушка. — Три года жила очень скромно с нашими детьми, заботилась о всей нашей семье, работала в булочной, писала мне письма, была верной и не сомневалась, что я вернусь.

— И почти все имущество с тех пор ты переписывал на нее, — согласно кивнул Сандро.

— Потому что я выбрал лучшую женщину на свете и ни разу об этом не пожалел.

Дедушка со всем уважением к своей супруге произнес молитву за упокоение души.

— Ну, а если Виктория не такая, тогда раздобудь денег и купи ей обратный билет в Москву. Ты же сам открыл две кондитерские, крутой бар, а начинал со ста евро. Так неужели не найдешь тысячу евро на билет?

С болью закрыв глаза, Сандро нехотя кивнул. Как же не хотелось, чтобы все так обернулось… Все ведь только наладилось. А он по собственной глупости опустился на самое дно…

16 апреля. 11 утра.

Виктория Волкова

Часы показывали только одиннадцать утра, а я, чувствуя на душе невообразимую легкость и свободу, прогуливалась по одному из лучших продуктовых рынков Франции и с удовольствием рассматривала то, что меня радует до глубины души — еду.

Все-таки иметь большие деньги — невыносимый груз.

Наверное, хорошо, что я не стала поддаваться на уговоры Фабио и покупать тонны шмоток. Было бы крайне неудобно объяснять этим фифочкам на кассе почему у меня заблокирована банковская карта. А вот не суметь купить сок в супермаркете — совсем не обидно.

Знала бы еще, что будет вечером — купила бы продукты, чтобы порадовать Сандро вкусным ужином. А так оставалось только присматриваться и прогуливаться по улочкам Парижа в обществе молчаливого Фабио.

Однако при виде изысков в животе заурчало и, заметив на другой стороне улицы булочную, я невольно решила заглянуть.

Маленькая булочная оказалась кондитерской на пять столиков с уютной витриной и большими панорамными окнами. Купив круассан и кофе, я уже собиралась уйти, как вдруг в зал вынесли партию ароматных и до неприличия аппетитных багетов. А на кухне было видно, как уже замешивают новые.

— Ох… Какая красота… — восхищенно пробормотала я. — Надо было сразу же сюда идти…

Плевать как я выгляжу со стороны, но я готова была хоть целый день смотреть сквозь стекло, как готовят на этой кухне. Я давно мечтала приехать в Париж именно ради того, чтобы увидеть, как готовят настоящую французскую выпечку.

— Что