В начале XVI века Амударья разделилась в районе теперешней дельты реки на два рукава: один из них, восточный, впадал в Аральское море, а западный – в Каспий. Последний постепенно мелел и высыхал, пока в 1545 году его окончательно не засыпали движущиеся барханные пески.

С тех пор некогда густонаселенная местность по берегам Узбоя стала пустыней, и лишь развалины древних городов напоминают о вздорном характере своенравной и буйной реки.

Собственно, русло периодически изменялось и выше дельты – начиная от круто изгибающейся теснины Тюя-Муюн («Верблюжья шея»). Течение реки здесь быстрое, берега сложены рыхлыми глинами и песками, легко размываемыми водой. Иногда на несколько километров вдоль одного из берегов тянется сплошная зона дейгиша – так называют здесь разрушительную работу реки. Бывает, что за три-четыре недели половодья Амударья «слизывает» до полукилометра береговой линии. Бороться с этим бедствием очень трудно.

Даже в XX веке в нижнем течении реки случались катастрофические ситуации. Так, в 1925 году Амударья начала подмывать правый берег в районе тогдашней столицы Каракалпакской автономной республики Узбекистана – города Турткуля. За семь лет, к 1932 году, река «съела» восемь километров побережья и вплотную подошла к окраине Турткуля, а в 1938 году подмыла первые кварталы города. Столицу республики пришлось перенести в город Нукус. Тем временем Амударья продолжала делать свое черное дело, и в 1950 году покончила с последней улицей Турткуля. Город перестал существовать, а жителей его переселили в новый городок, построенный подальше от реки.

Но вот, наконец, остались позади раскинувшиеся по левому берегу земли древнего Хорезма, скрылись в дымке купола и минареты жемчужины Средней Азии – уникальной Хивы, сохранившей, как ни один азиатский город, колорит средневековья, не нарушенный типовой современной застройкой. В этом отношении даже прославленные Самарканд и Бухара не идут ни в какое сравнение с Хивой.

А Амударья спешит вперед, к Аральскому морю. Однако прежде, чем влиться в его светло-голубой простор, буйная река преподносит еще один сюрприз: она разбегается на десяток проток и образует одну из самых больших речных дельт мира – площадью больше одиннадцати тысяч квадратных километров.

Точной карты этого огромного хитросплетения русел, проток, каналов, островов и болотных тростниковых джунглей не существует. Поскольку непостоянная река то и дело меняет русло, одни протоки высыхают, другие, ранее сухие, наполняются водой, меняются очертания островов, мысов и излучин реки, так что возделывать земли дельты, несмотря на наличие воды, невозможно. Здесь раскинулось царство тугаев – густых зарослей двух-трехметровых тростников и кустарников, где еще лет пятьдесят назад водились даже грозные туранские тигры. Да и сейчас в тугаях настоящий рай для птиц, черепах, кабанов и завезенных сюда недавно ондатр. Рыбаки же вытаскивают на спиннинг иной раз двухметровых сомов.

А за зеленым морем тугаев ожидает Амударью страдающий от безводья Арал, лишившийся почти полностью подпитки водами Сырдарьи, второй по значению реки этого региона. Практически всю ее воду разбирают на орошение, и она впадает в Аральское море лишь в половодье. Вот и приходится Амударье одной поить высыхающее море в одиночку.

Так заканчивает свой путь от далеких ледников Гиндукуша эта напоившая три республики СНГ удивительная река с тремя названиями. А если быть точным, то на двух с половиной тысячах километров ее неутомимого бега мы увидели три разные реки: бешеный горный поток, могучую водную артерию среди бескрайней пустыни и паутину проток в камышовых лабиринтах дельты. Такой вот разноликой и необычной останется в памяти эта изменчивая, грозная и благодатная река, которую четыре страны и пять народов называют древним именем Амударья.

САРЕЗСКОЕ ОЗЕРО

(Таджикистан)

Река Мургаб веками текла, пенясь на водопадах и порогах, через крутостенное ущелье у подножья памирского хребта Музкол. Но февральской ночью 1911 года склоны хребта содрогнулись от мощного подземного толчка. В результате землетрясения от правого борта ущелья оторвалась гигантская скала и рухнула вниз, в долину, завалив ее на протяжении восьми километров. Высота завала достигла семисот метров – это высота 200-этажного дома!

В ущелье Мургаба обрушилось тогда больше двух миллиардов кубометров обломков скалы, полностью завалив находившееся внизу небольшое селение – кишлак Усой. Усойский обвал считается величайшим по масштабам из всех, случавшихся на земном шаре.

Воды реки, остановленные образовавшейся естественной плотиной, стали накапливаться за ней, заполняя ущелье. Так возникло самое молодое на нашей планете горное озеро. Оно быстро росло, и уже через полгода затопило расположенный в двадцати километрах выше завала кишлак Сарез. Жители его, не успев даже убрать урожай со своих огородов, бросили дома и перебрались на новое место. А кишлак скрылся в водах озера, которое в память о нем назвали Сарезским.

Сейчас оно вытянулось в длину на шестьдесят километров, а глубина его превысила пятьсот метров. Высота зеркала воды Сареза над уровнем моря составляет 3240 метров. Из крупных водоемов мира немногие могут потягаться с памирским озером в этом отношении.

Но самое удивительное, что ниже плотины Мургаб… исчезает! С высокой плотины не видно внизу никакого водного потока. Воды реки просачиваются, как бы фильтруются, сквозь тело завала и на протяжении семи километров ниже плотины текут под землей, в толще галечных отложений на дне ущелья. Лишь затем они пробиваются на поверхность обильными родниками, которые, сливаясь, возрождают Мургаб.

Район Сареза поражает своей суровостью, безжизненностью и какой-то удивительной тишиной. Сначала трудно даже поверить, что здесь когда-то рушились горы, грохотали водопады и катились по откосам огромные куски скальных пород. Но и в наши дни порой можно увидеть, как на склонах Музкола вдруг возникает серое облачко и, постепенно увеличиваясь в размерах, стремительно катится вниз. Долетев до озера, оно плюхается в пучину, поднимая огромный столб воды. Это сходит очередной обвал. Лишь через несколько минут успокаивается водная гладь, и над озером снова воцаряется торжественное безмолвие.

Сухой воздух высокогорья на редкость прозрачен. Человеческий глаз не в силах уловить перспективу, и дальние горы кажутся такими же четкими и резкими, как и стоящие рядом. Поражает и безлюдье на берегах огромного (девяносто квадратных километров!) водоема. Ближайший населенный пункт на востоке – поселок Мургаб – находится в двухстах километрах выше по реке. Да и вниз по течению до селения Бартанг тоже не меньше ста пятидесяти километров. Лишь редкие охотники да геологи появляются у озера летом. А зимой покой Сарезского озера нарушает разве что «снежный человек», легенды о котором издавна ходят среди местных таджиков. И хотя