class="p1">– Хорошо. Тогда продолжим с другими, – кивнул я, подошёл к Юсуфу, схватил его за шевелюру, практически приподняв одной рукой, оттащил к стене и саданул его башку о стенку.

– Ай! Нет! – завыл он.

– Что нет? – холодно спросил я и по новой повторил удар о стену.

– А-А-А! – вскрикнул он, хватаясь за мою руку.

Но моментальный СВЧ-импульс изрядно подпалил её.

– П-перестань, пожалуйста! – взмолился он, хватаясь ещё и за обожжённую ладонь.

Я отпустил его шевелюру, оттолкнув на пол.

– Что нужно сказать? – спокойно спросил я.

– М-мы не тронем… твои вещи! – простонал он, хватаясь за голову.

– А если кто-то тронет?

– То нам хана!

Удовлетворившись ответом, я обернулся и увидел у выхода ошалевшую Злату, что прикрывала ладонями рот, с глазами, которые вот-вот собирались выпасть.

Оглянувшись, я понял почему. Голова одного была разбита со всех сторон, один валялся словно полуживой, а другой, с разбитым в кровь лицом, лежал на спине и практически не подавал признаков жизни. Но они все были живы, и в относительной норме. Мои сканирующие глаза в связке с анализатором точно не врали.

– Чего? – спросил я девушку, подходя ближе.

– Ил-лья! Они вообще выживут?! – возмутилась она, показывая на двоих лежачих.

– Выживут. Я сильно не бил, – заверил я её, совершенно не лукавя. Я реально сдерживал свои новые возможности.

– Это капец! – засуетилась Злата и, подбежав к Евгению, начала его тормошить.

Постанывая, он всё же пришёл в себя. Я подозвал Олега, – однопартийца Юсуфа – и мы помогли двоим избитым улечься в кровати. Чернявому отморозку мы не помогали, он сам, постанывая, доковылял до кровати.

Только после этого мы молча отправились в душевые. Можно сказать, во время ужина…

Глава 20

Я был настроен на то, что мой первый день после пробуждения будет насыщенным до самой ночи. А возможно, «насыщение» продолжится во сне, так как в моих нейронных связях прописана совершенно непонятная нейросистема тринадцатой версии. Но помимо удачных покупок, всё же произошла ещё одна приятная вещь – в душевой никого не было. Хотя сейчас, в обыкновенные будни, должен быть самый пик. Но больше месяца безделья расслабило людей – моются когда хотят и далеко не каждый день, так как пачкаться и потеть не приходится.

– Если что, жди у выхода, – сказал я Злате перед тем, как она отправилась в женский отдел.

– Если только с этой стороны. Могу помочь одеться, – усмехнулась она, демонстративно окинув меня взглядом с головы до ног. Я недовольно приподнял бровь, давая понять, что обыкновенная её шутка не удалась. Так как обычно, под мою улыбку, она получала подзатыльник от Альбины.

– Ладно… – вздохнула девушка и, развернувшись, отправилась к женской раздевалке.

Я выбрал привычный клозклинер, ближайший к душевой, и закинул туда вещи вместе с браслетами, ремнём и контейнером с прядью волос моей девушки. Предварительно, конечно, проверил его на герметичность. Оставлять эти вещи в секции я не могу себе позволить.

Пока раздевался, мой обновлённый слуховой аппарат, совместно с анализатором, засёк шум работы очистной машины в определённом месте.

– Неужели?.. – я направил взгляд свозь матовое стекло двухстворчатой двери душевых.

Спектр зрения сильно поменялся, отображая всё в негативе. Но вместе с этим мой взор как бы «растворил» стенки вокруг проёмов, показывая в третьей от выхода душевой кабине знакомого человека – это был Григор.

– Здравствуйте, дядя Григор! – поприветствовал я знакомого, зайдя в душевую и проследовав в последнюю кабинку.

– Молчание – золото, потому как всё великое совершается в тишине, – прозвучало из кабинки фирменное приветствие, по типу: «Заткнись и не мешай!».

Не первый раз я такое слышу, а потому поступил по его наставлению – врубил воду и, погрузившись под струю, освободил свою голову от ненужных мыслей. Как ни странно, но мой разум полностью отчистился. Я словно ощущал каждую каплю, что падала, летела, ударялась и стекала по мне. Моё сознание словно расширилось, с закрытыми глазами я стал ощущать пространство вокруг себя не органами чувств, а самим мозгом. Словно все нейроны разом просвечивали каждый закоулок душевой.

Такого, честно сказать, я ещё никогда не испытывал. Может быть, в этом виноват мой новый имплант и система? Ничего, когда-нибудь я разберусь, что за базы у меня хранятся, и всё пойму.

Я медитировал под душем около пятнадцати минут, пока не почувствовал шевеление моего знакомого через две кабинки. Он явно закончил свой сеанс медитации.

– Соболезную тебе, Илья. Терять любимых людей – это больно, – внезапно сказал он.

Я ожидал, что он что-то скажет, но совершенно не ожидал, что именно это. А потому я даже завис и, нахмурившись, опустил взгляд в пол.

– Откуда вы это узнали? – спросил я через некоторое время и повернул голову в сторону его кабинки.

Матовый, слегка прозрачный пластик обычным людям не давал увидеть, что происходит в соседней кабинке, не говоря уже о дальнейшем обзоре. Но моему новому зрению это была не помеха. Я прекрасно видел Григора.

– Бункер не такой большой, как кажется. Слухи и моя любознательность о твоей судьбе дала свои плоды, – ответил он и повернул голову в мою сторону.

Я отчётливо увидел, что он смотрит прямо на меня! Глаза в глаза! Не может быть! У него точно отсутствуют глазные импланты!

– Она не должна была погибнуть… – угрюмо произнёс я, отвернулся и стал намывать лицо.

Я ощущал, что он смотрит на меня, но старался не подавать виду. Хотя это бессмысленно, он знает то, что знаю я. Через какое-то время Григор поднял голову к потолку и сказал:

– Мой учитель любил говорить: «ками кара ай сарэру хито ва, нагаики шинай» – те, кого любит бог, долго не живут. И в некоторых случаях я готов с ним согласиться.

– Я не верю в богов. Но если они на самом деле есть, то они хуже дьявола, – фыркнул я, и в этот момент Мини напомнила, что моя одежда очищена – можно выходить.

– Вера – это всё, что есть у большинства, – хмыкнул Григор. – Догоняй, – махнул он рукой и, выйдя из кабинки отправился в раздевалку.

«Ещё один религиозный фанатик. И почему он мне напоминает Родина?» – выключая душ, недовольно подумал я.

Выйдя в раздевалку, я увидел Григора всё