Французские сухопутные войска под командованием генерала Барре численностью около 12 тысяч человек, размещенные на высотах западнее Бизерты, а также силы флота значительно превосходят все, что нам удалось пока перебросить в порт, – если не считать сотню наших истребителей. Будут ли французские командиры исполнять приказы правительства Виши или поступят как адмирал Дарлан, который 10 ноября приказал прекратить огонь во всей Северной Африке и был за это смещен маршалом Петэном со своего поста? Наши сомнения не являются беспочвенными, и мы должны стремиться как можно скорее взять охрану гавани и прибрежных вод под свой контроль. Кроме того, следует готовиться к возможным попыткам саботажа. Все это – вопрос наличия достаточного количества сил, которых у нас нет.

В шесть часов вечера я встречаюсь с только что прилетевшим командующим немецкими военно-морскими силами в Тунисе капитаном цур зее Лойке, временно оставившим пост начальника штаба Вайхольда в Риме. Он должен продемонстрировать, что немцы всерьез намерены оборонять Тунис, и облегчить ведение переговоров как с французами, так и с нашими товарищами из сухопутных войск и авиации, о которых, впрочем, я пока могу сказать только хорошее. Я докладываю ему о положении в Бизерте и принятых мной мерах. С этого момента я могу отвлечься от «сухопутных» проблем и уделить больше внимания флотилии.

На море пока ничего не происходит. «S-57», «S-35» и «S-30» вышли из порта Тунис в 14.15 и в 16.30 прибыли в Бизерту. «S-59» и «S-54» остались в гавани Туниса в качестве охранения – к 9 часам утра, оттащив полузатонувший транспорт с фарватера, ее удалось сделать пригодной для использования. Ночью катера «S-56», «S-60», «S-57», «S-35» и «S-30» находятся в получасовой готовности. Нам нужно экономить топливо, поскольку никакого снабжения пока не организовано.

На следующий день, 14 ноября, нас ожидает несколько сюрпризов. Главнокомандующий в Тунисе генерал Неринг приказывает в половине седьмого утра внезапно занять все французские береговые и зенитные батареи. Это происходит после высказывания французского адмирала, что в случае атаки англо-американских союзников французские батареи, согласно новому приказу из Виши, не будут открывать огонь. Судя по всему, это высказывание адмирала Дерьена может основываться только на приказах Дарлана, который 14 ноября вступил в войну с немцами на стороне англичан и американцев, поставив своего коллегу в Бизерте в крайне сложное положение – немцы были на тот момент его ближайшими соседями.

Поскольку я все еще являюсь руководителем обороны гавани, мне приходит приказ подготовить захват порта и важнейших городских объектов, а также разоружение французских частей. На закате я инкогнито отправляюсь в поездку на французском автомобиле, чтобы выяснить число часовых на важнейших городских объектах, у казарм и портовых сооружений – на следующее утро все это предстоит занять сотней солдат с карабинами, десятью ручными пулеметами и без транспорта. Вряд ли французы дадут так легко разоружить себя после того, как получили новый приказ из Виши!

На главных улицах Бизерты и выездах из города французские солдаты стоят через каждые 20 метров. Я вижу ямки, вырытые для закладки мин. Мы спрашиваем себя, является ли это следствием нового приказа из Виши или французы каким-то образом узнали о намеченном на завтрашнее утро. Я как можно быстрее сообщаю командующему военно-морскими силами в Тунисе свои аргументы против бессмысленной и неосуществимой операции по захвату объектов. В 19.00 мы собираемся втроем с временным командиром сухопутных войск полковником Ледерером; принимается решение об отмене операции. Тем самым тяжелые береговые батареи и зенитные орудия остаются в руках французов. Провал операции по их захвату, вне всякого сомнения, привел бы к краху нашего слабого плацдарма в Тунисе.

Схожие соображения, вероятно, побудили фельдмаршала Кессельринга ночью отдать приказ о запрете любых силовых акций. Кроме того, поздно вечером французский адмирал сообщил в письменном виде, что, согласно новому приказу, французские батареи откроют огонь по кораблям и самолетам союзников, если те приблизятся к побережью на расстояние менее 3 миль. Эта радостная весть успокоила всех.

Переменчивая позиция адмирала Дерьена была следствием противоречий в приказах его начальника и правительства в Тунисе. Будучи морским министром, Дарлан потребовал даже от командующего французским флотом адмирала де Лаборда немедленно перебросить корабли из Тулона в Дакар. Тот, однако, не последовал этому приказу, хотя имел разрешение от назначенного 11 ноября морским министром адмирала Офана. В своей книге «Под сенью триколора» сам Офан пишет: «Бедный Дерьен стал жертвой как нерешительной политики союзников, так и различных политических течений. Все говорило в пользу союзников. Если бы утром 8 ноября англо-американские корабли появились в Бизерте, их встретили бы с распростертыми объятиями, а не артиллерийским огнем». Когда немецкие войска 11 ноября захватили неоккупированную территорию Франции, адмирал Дерьен направил своему начальнику запрос: «Против кого мы, собственно, сражаемся – против немцев или против англо-американцев?» Офан посоветовал ему сохранять нейтралитет до вечернего заседания совета министров в Виши.

По данным генерал-губернатора Туниса, адмирала Эстева, Дерьен издал после этого приказ, ставший известным нам лишь позднее: «После двух дней дебатов и неопределенности я получил приказ, в котором четко назван враг, с которым мы должны сражаться: немцы и итальянцы. Солдаты, матросы и летчики Бизерты, стреляйте в того же врага, что и в сороковом! Отмщение наступило. Да здравствует Франция!» Однако уже в полночь он отменил приказ, поскольку англичане и американцы, вопреки своему обещанию, не появились в Бизерте. Вместо этого утром 12 ноября немецкие самолеты приземлились на аэродроме Сиди-Ахмед, а в порт вошли два немецких торпедных катера, за которыми последовали транспорты под прикрытием итальянских эсминцев. В этот же день я вел с тем же Дерьеном успешные переговоры.

По данным воздушной разведки от 14 ноября, алжирские гавани Бон и Филиппвиль уже в течение нескольких дней находились в руках противника, позволяя ему тем самым снабжать передовые части морским путем. Одновременно Бон может стать базой вражеских крейсеров, эсминцев и торпедных катеров. Это позволит нам проводить минные и торпедные операции перед этими гаванями, как только мы передадим задачу охранения тунисских гаваней в другие руки, а французские береговые и зенитные батареи займут немецкие и итальянские расчеты. В течение ночи катера находятся частью в полной, частью в получасовой готовности.

На следующее утро мы организуем на северной набережной временный опорный пункт флотилии. Во второй половине дня я веду переговоры с командующим французской береговой обороны капитаном Пене. Мы договариваемся о сферах ответственности, при этом я придаю особую ценность контролю над внешним периметром гавани, чтобы держать в своих руках подходы к Бизерте.