– Не забудь: ты обещала не плакать, – напомнила ей Трейси, когда они стояли в очереди на регистрацию.

– Я слишком злая и голодная, чтобы плакать, – рявкнула Марго.

Над входом в терминал бесстыдно сияло солнце, и это было жутко неправильно. В дни, когда случается нечто ужасное, погода должна иметь совесть и быть облачной, а лучше – дождливой.

– И я ведь говорила: не надевайте джинсы, теперь вас не пересадят в бизнес-класс.

Дэна с Трейси не пересадили в бизнес-класс, но они все равно решили выпить просекко, а заодно и позавтракать.

– Потому что в аэропортах обычные правила не действуют, – заявил Дэн, поднимая бокал.

Каждый раз, когда Марго летала куда-нибудь с Трейси – девичник на Ибице, рождественский шопинг в Нью-Йорке в безмятежные дни, когда фунт вырос по сравнению с долларом, отпуск на Миконосе, они всегда начинали путешествие с полного английского завтрака и просекко. Вино пилось легко, как вода, а есть почему-то не хотелось, и Марго с отсутствующим видом жевала кусочек бекона.

– Смотри не напейся, а то расплачешься, – предупредила ее Трейси, которую не волновали ни регистрация, ни время вылета, ни даже новая жизнь в стране, откуда она уехала двадцать лет назад. Ее беспокоило только душевное состояние Марго.

– Не буду я плакать, – проскрипела Марго.

Дэн, почувствовав, что запахло жареным, пошел размять ноги. Едва он встал из-за стола, Марго повернулась к Трейси, которая тоже ковырялась в тарелке без особого аппетита.

– Я скажу тебе то же самое, что в утро твоей свадьбы.

– Что? «Надень удобные трусы, ты ведь не хочешь провести самый важный день в твоей жизни, без конца вытягивая тесемку из задницы?» – набычившись, спросила Трейси.

– Ну, это ценный совет не только на свадебный, но и на любой другой день.

Марго положила приборы и отодвинула тарелку, так и не домучив нечастный тост.

– Послушай, я уверена, что ты будешь счастлива, и желаю этого всей душой, но, если что-то пойдет не так, ты не обязана мириться.

Трейси тоже отодвинула тарелку.

– Маргс!

Это прозвучало как ласковое предупреждение.

– Если по приезде ты обнаружишь, что там, как и раньше, одни овцы, и захочешь вернуться, я не буду считать тебя неудачницей.

Марго знала, что говорит не в тему и поступает эгоистично, но не могла отпустить Трейси, не оказав хотя бы символического сопротивления.

– Не надо, – шепнула Трейси. – Не говори мне, что я могу вернуться. Скажи, что все получится.

– Все получится, – послушно повторила Марго, и по ее щеке покатилась первая предательская слеза.

– Милая, милая Маргс! – вздохнула Трейси, потянувшись к ней через стол. – Я так за тебя переживаю.

Марго слабо улыбнулась.

– Может, я буду плакать до самого вечера, но уж как-нибудь обойдусь без тебя, хотя, признаться честно, мне вовсе не хочется, чтобы ты…

– Ты без меня не сможешь! – нетерпеливо прервала ее излияния Трейси. – Вот почему я так беспокоюсь о тебе и об этом… Уилле.

– Почему ты говоришь о нем таким тоном?

Марго выпрямилась. Трейси заправила волосы за уши – значит рвется в бой.

– И вообще я понимаю твои опасения, но можешь не беспокоиться. Все идет хорошо. Просто прекрасно. Сама удивляюсь.

– Ты в него влюбилась, – мрачно констатировала Трейси, точно эта предполагаемая любовь была чем-то ужасным.

– Нет, не влюбилась, – машинально произнесла Марго и хотела уже выдать речь о том, что это не серьезно, так, последнее увлечение перед тем, как она остановится на следующем кандидате с сайта знакомств или выберет донора спермы в глянцевом буклете. Если такова ее судьба, то разве она не заслуживает побыть немного с умным и красивым мужчиной, который каждый раз доводит ее до оргазма? С мужчиной, в которого она могла бы влюбиться…

– Я его не люблю! Не люблю!

– Скажи еще раз, а то как-то неубедительно.

Трейси сложила руки на груди, точно Марго была одной из ее студенток, умоляющей дать еще немного времени на сочинение.

– С тех пор как тебе стукнуло тридцать, ты только и говорила о семье и детях. Что тебе не нужна любовь. А теперь влюбилась в этого Уилла…

– Ну да, я могла бы его полюбить, – прошептала Марго, и ее глаза защипало от слез, которые она сдерживала лишь усилием воли. – Есть за что.

Трейси вздохнула.

– А он тебя?

Не в силах произнести ни слова, Марго лишь пожала плечами.

– Он хочет детей, семью?

– Не начинай, – попросила Марго, давая волю слезам. – Не надо так со мной.

– Джордж сделал тебе больно, а ведь ты его даже не любила. Нет, не любила, – сказала Трейси, увидев ее протестующе поднятую руку.

Марго действительно не любила Джорджа, просто цеплялась два года за намеки, туманные обещания и надежду, что он перестанет увиливать и даст ей то, к чему она стремится. Мечтая обрести семью, она готова была смириться с раздражающим присутствием Джорджа.

Уилл ничего не обещал и не делал намеков. Он недвусмысленно дал понять, что глубокие эмоциональные связи – не для него. Он не хотел того, чего всем сердцем желала Марго. Уилл был с ней честен, а она, зная правду, позволила себе…

– Ты будешь страдать, а я не смогу помочь, – сказала Трейси и заплакала.

Трейси почти никогда не плакала, и Марго разрыдалась.

– Лучше покончить с этим сейчас, Маргс, пока не так больно.

– Все равно будет ужасно больно, – захлебывалась слезами Марго, – адски больно.

– Я была бы очень рада, если бы мои прогнозы не сбылись, но раз он не может сделать тебя счастливой и подарить тебе всю любовь, которой ты достойна, обещай, что порвешь с ним.

Трейси потянулась через стол и сжала ее руку.

– Добром это не кончится, и чем дольше затягивать, тем хуже.

– Я знаю, знаю, – захлебывалась слезами Марго.

Она все еще рыдала и через полчаса махала рукой плачущей Трейси и Дэну, которые пошли на паспортный контроль.

Почему ее бросают все, кого она любит? Все уезжают, а она остается. Она попыталась изменить свою жизнь, завела собаку, которую обожает, и нашла человека, которого, возможно, тоже могла бы полюбить, не окружи он себя бо́льшим количеством границ, чем на карте Национального картографического управления, и все равно ни на шаг не приблизилась к заветной цели. Муж, ребенок, а потом, возможно, еще один. Семья.

А тут еще лучшая подруга – двадцать лет душа в душу, решила уехать из страны, и Марго не знает, когда увидит ее вновь.

Не успела она спуститься в метро, как загудел телефон. В сердце вновь затрепыхалась надежда. Может, Трейси отказалась заходить в