когда он в кругу семьи, – ложь? Ох, не люблю двуличность!

23:30. Весь вечер мы с родителями и гостями просидели в дальнем уголке нашего сада. Жарили сосиски и зефир, наслаждались дедушкиным шашлыком. У него какой-то свой, особый рецепт.

Без забавных эпизодов, конечно, не обошлось. Папа стал играть на гитаре «Александру» – единственную песню, аккорды которой, по его признанию, он примерно помнит спустя столько лет после выпуска из института. Всем взрослым вздумалось станцевать прямо тут, на траве у костра. Таня в шутку кружилась с Лилей. Бабушку пригласил Дмитрий Сергеевич, а маму – Алекс (меня он не пригласил наверняка, чтобы не вызывать подозрения). Итак, мне пары не досталось. Я пододвинулась ближе к костру с намерением что-то записать в дневнике, но рядом со мной оказался Юра. Он поднес ладони к костру, потом сцепил их, положил на колени и посмотрел на меня. Его глаза были такими светлыми, что пламя от костра сделало их яркими, как глаза кошки в темноте.

– Ч-что ты все время пишешь? – спросил он с интересом. – Я думал, что раз отсюда в-выпал рисунок, значит, альбом, но в альбоме обычно не с-строчат ручкой… Так что?

Вопрос мне показался слишком личным.

– Это не альбом. – Я хотела остановиться на этом, но грубить я все-таки не люблю. – Это личный дневник, я тут иногда рисую.

Юра помолчал, потом сказал:

– Вообще-то я х-хотел извиниться перед тобой за ту нашу в-встречу. И за Темыча из-звини тоже… Честное слово, ничего п-плохого тебе никто не сделал бы. Они ш-шумные, но не плохие.

– Мне было очень страшно. Но не парься, я не расскажу никому, я не стукачка.

Он нахмурился и серьезно добавил:

– Нет, Маша. Я п-подошел именно для того, чтобы из-звиниться за наше поведение, а не ради своей безопасности. И я хотел бы действительно загладить… загладить н-нашу… с-свою в-вину…

Юра потер лоб, а потом еще сильнее сцепил пальцы, будто действительно мучился из-за случившегося. Весь он какой-то несуразный, да еще заика… Даже мило. Я смягчилась и улыбнулась. Он улыбнулся мне в ответ. Оказывается, у него есть ямочки на щеках.

Август, 3

09:00 утра. Проснулась раньше обычного. Весь дом еще спал после вчерашнего. Хотела сбегать к морю. Вышла на крыльцо, а там букет ромашек. И записка: «Прими еще раз искренние ромашковые извинения. Юра».

Чудо какое…

Август, 5

Грели спины на пляже с Таней.

– Ой, смотри, разве тот мальчик не Юра Волков? – Таня потрясла меня за плечо.

Я сонно разлепила глаза и скосила их в ту сторону, в которую указывала Таня.

– Да, он.

– Давай поздороваемся! Его ведь Юра зовут, я правильно помню?

– Ага… Но мы можем ему помешать.

– Как? Он один.

– Ну здоровайся тогда, только отстань.

Таня подскочила и помахала рукой: «Юра! Привет! Ты меня узнаешь? Я Таня!» Через несколько минут солнце заслонила какая-то туча, а на палец правой ноги капнула вода. Я перевернулась на спину и разлепила глаза.

Юра стоял прямо надо мной. Ну и скала! Волосы мокрые, на теле капли. Видимо, только что из моря. Без очков. Какие все-таки у него добрые глаза.

– П-привет, – он улыбался.

Таня – настоящая болтушка, поэтому весь день мы провалялись на пляже в компании Юры. Я думала он будет стесняться и отмалчиваться, как и подобает по всем канонам заикающемуся мальчику в очках, а он так забавно шутил! Я вообще-то не особо хотела участвовать в разговоре, но над шутками смеялась громче всех. А Юра так искренне удивлялся тому, что мы смеемся, будто и не пытался быть остроумным. Может, так и есть. Не то чтобы он сыпал анекдотами каждую минуту, он просто что-то рассказывал, но получалось хорошо, с юмором.

Вечером мы все вместе пошли домой. Таня тут же впорхнула в прохладные комнаты, а я осталась на крыльце вместе с Юрой.

– Ромашковые извинения приняты, – я улыбнулась. – Спасибо…

– За ч-что? – отозвался он.

– За то, что я в тебе ошиблась.

Так и сказала. Хороший ведь все-таки парень, зачем зло таить.

Август, 9

Сегодня тихонько плакала в кровати, чтобы никто не услышал. Алекс уезжает через десять дней к Элизабет. Почему он не отменил свадьбу, я не понимаю. А спросить страшно, робею. И обидеть подозрением его не хочется, ведь наверняка у него все под контролем, а я тут со своими переживаниями глупыми.

Мы постоянно целуемся. То за углом дома, чтобы никто не видел, то погулять вместе ненадолго ходим. А в остальное время очень серьезно играем свои роли простых знакомых.

16:00. Открыла входную дверь, а там Юра. Через плечо у него перекинуто белое полотенце.

– Как насчет п-поплавать перед ужином?

Я согласилась. Таня убежала на свидание с каким-то парнем, поэтому мы решили идти вдвоем, но мама попросила взять еще Лилю. Неловкости в общении не было – на пляже мы почти подружились.

Лилька накупалась, объелась персиков и отрубилась. Мы с Юрой сидели на краешке его полотенца, которое он великодушно сделал пледом, и смотрели на море.

– Слушай, а ты что, правда с теми ребятами дружишь?

Юрка ответил совершенно спокойно:

– С Темычем. Остальные – его п-приятели. Они иногда на Т-темыча так д-действуют, что он с-становится таким, каким ты его в-видела. Но вообще, все они неп-плохие ребята. Ты, п-пожалуйста, не суди меня и их по этому с-свинскому эпизоду.

22:10. Вернулась вот только что к «ГНВ» моему, а то как-то забросила. На уроке в прошлом году нам рассказывали, что император считал настоящим героем романа не Печорина, а Максима Максимовича. Я так думаю: «Как можно скучного, понятного и хорошего М. М. предпочесть загадочному Печорину?»

Август, 10

Случился мой страшный кошмар! Рука трясется даже, поэтому пишу так криво.

Устроили в доме киномарафон. До конца последней картины дожили немногие – ушли спать. Последним сдался Дмитрий Сергеевич. Мы с Алексом остались вдвоем. Свет был потушен, единственные источники освещения – экран телевизора да торшер в дальнем углу гостиной. Я сидела на одном краю дивана, Алекс – на другом. Но я все равно ощущала его, будто он совсем-совсем близко. Что-то еще такое в воздухе было… И все чувства словно шиворот-навыворот.

Конечно, о фильме уже и думать забыла. Экран потух. Мы встали, чтобы разойтись по комнатам, но в дверном проеме я к нему обернулась и поцеловала. Первая! Сколько прошло времени, я не знаю, а потом вдруг, как сквозь толщу воды, я услышала, что скрипнул деревянный пол.

Тут же отскочила от Алекса и огляделась. Дедушка! Он, видимо, приходил выпить