— Проводи их в дежурную комнату, я приму их тотчас.

За ним сразу и Брюнхвальд скомкал салфетку, бросил её рядом с тарелкой и, хоть генерал его не приглашал с собой, тоже поднялся из-за стола; и; как по команде; стали вставать остальные офицеры, но генерал остановил их жестом:

— Господа, продолжайте завтрак, прошу вас.

Офицеры снова усаживались, а генерал и полковник прошли в соседнее помещение, в которое вскоре сержант привёл трёх горожан. Это, как и сказал сержант, были вчерашние важные люди с одним, как кажется, простым писцом.

— Доброго вам утра, генерал, — кланялись пришедшие.

— И вам доброго утра, господа, — отозвался Волков; он уселся сам и жестом предложил Брюнхвальду сесть рядом, но пришедшим, как и прошлую их встречу, сесть продолжено не было, — чему обязан в столь ранний час видеть вас.

— Из вчерашнего разговора нашего думал бургомистр увидеть вас, но вы не приехали к нему…

— Говорил я вам, что буду у него, коли найду время, — уточнил генерал, — ну, времени у меня лишнего не было.

— Да, да, — этот факт прибывшие не оспаривали, — но уважаемый глава города ждал вас для важного разговора.

— Да уж, вышло с моей стороны неучтиво, — согласился барон, — посему прошу вас передать господину бургомистру мои искренние извинения.

— Обязательно передадим, — заверили его чиновники, — но нам бы хотелось донести до вас, что господин городской голова просит вас быть к нему не от праздности, а оттого, что есть дело, которое очень важно.

— Для кого важно? Для меня или, быть может, для бургомистра? — уточнил генерал.

— Для вас, для вас, — заверил его один из пришедших.

Волков вдруг подумал, что бургомистр, в ситуации, которая складывается в городе, решил улучшить с ним отношения. Во всяком случае, будь Волков на месте Тиммермана, он так бы и поступил. «Может, бургомистр нашёл для меня немного денег? В прошлый раз кривился и отказывался дать, а тут вдруг собрался? Решил подружиться, ведь ему нужно выиграть время. Ван дер Пильс ещё не подошёл, а драться со мной в городе у горожан, кажется, задора не хватает. Склады и товары свои берегут».

В принципе, такой поворот он не стал исключать, но наверняка он того не знал и поэтому произнёс:

— А не могли бы вы, господа, сообщить, что за дело до меня у бургомистра?

И тут по физиономиям пришедших, ставших в одну секунду мрачными, он понял, что его предположение насчёт денег и дружбы неверно. Один из пришедших, тот, что был постарше, ему и отвечает:

— На днях у южных ворот городскою стражей взят человек, что хотел город наш покинуть. Взят и препровождён он к судье, и так как выяснилось, что человек тот поранен, судья постановил его арестовать, потому что человек этот подозревается в убийстве.

— И отчего же вы решили, господа, что это дело должно меня привести к бургомистру? — генерал улыбался, спрашивая об этом, но сам уже начал понимать, что за человека могли задержать городские. Теперь же он хотел услышать, что они ему ещё расскажут. — При чём же здесь я?

— Человек этот, которого взяли, был поранен, — продолжал один из пришедших, — но на допросах он запирался и имени своего не говорил. Однако учинённое дознание выяснило, что для человека этого уже вызывался врач, и приходил он к нему в вашу казарму. И врач сказал, что зовут этого человека Готлинг и он ваш сержант.

Ах, как это было нехорошо, ещё и не вовремя.

«Вот тебе и предложил бургомистр денег!», — только и подумал барон. А полковник Брюнхвальд, сидевший весь разговор молча, вдруг и говорит:

— Меж гербом Ребенрее и гордом Фёренбургом есть договор, и договор тот дружеский; отчего же вы нашего человека взяли и допрашивали его без присутствия нашего офицера, разве так друзья ведут себя?

Этот вопрос был весьма уместен, Карл правильно сделал, что задал его пришедшим. Но и те были непросты, они тут же нашлись, как будто заранее знали, что отвечать:

— Человек этот ни в чём не сознавался, запирался и имени своего не говорил, а как мы имя его выяснили, так сразу за вами посылали людей, — отвечал старший из пришедших.

— И сейчас, когда имя его вам известно, вы держите раненого нашего в холодном подвале? — спросил Брюнхвальд.

— Да, — тут же продолжал генерал — Карл говорил всё правильно, — отчего же вы его не привезли к нам?

— Оттого, господа, и не привезли, что прокурор считает его причастным к убийству. И думает, что, отдав его вам, мы сержанта вашего более не увидим, — отвечал старший.

— Посему господин бургомистр и просит вас о визите, — заговорил младший из пришедших, — как вы с ним увидитесь, так всё и обсудите.

— Может, мне к нему наведаться? — негромко спросил полковник, чуть наклонившись к Волкову: Карл хотел хоть как-то помочь, — думаю, что в данной ситуации ваш визит к этому горожанину будет небезопасен.

— Небезопасен? — спросил у него барон, хотя и сам понимал, что визит и вправду может быть ловушкой. А потом покачал головой. И так же тихо, как и полковник, стал отвечать: — Карл, я уже давно заметил, что враги, вынуждающие меня к чему-либо, ждут от меня шагов, которые им удобны. Но надобно в таких ситуациях поступать так, как они не ждут. И посему ни вы, ни я к этому мерзавцу не поедем.

— И что же мы предпримем? — спросил полковник. — Неужели оставим раненого Готлинга в тюрьме у этих жаб?

— Кто ж за нас в следующий раз будет страдать и воевать изо всех сил, если мы будем людей своих, людей, нам преданных, бросать в беде? Нет, мы этого так не оставим, — ответил старому товарищу барон и, уже взглянув на горожан, сказал: — Сие весьма прискорбно, и, видит Бог, мне решение моё самому не мило, — он сделал паузу, — вот только к бургомистру времени ехать у меня опять нет, да и самого его я в гости не жду. Но и оставлять своего человека, верного мне и раннего, в холодной тюрьме