с одновременным величием разума. Это ли не катастрофический конфликт? Это ли не ужас, перед которым бледнеют другие ужасы жизни? Да, в своих письмах Константин Эдуардович был вполне откровенен. В большинстве писем он сообщает о некоторой неустроенности жизни и о голоде. В письмах в президиум Социалистической Академии общественных наук в 1918 году он откровенно взываете помощи и пишет, что голодает с семьей, состоящей из четырёх человек, он торопит с присылкой «содержания», ибо подошёл к самому краю бездны… В письмах ко мне он пишет, что дома изрядно голодно, в следующий раз он сообщает мне в ответ на желание нескольких инженеров приехать в Калугу, что он ничем не может обеспечить их жизнь в Калуге, так как сам испытывает крайнюю нужду во всём. Последнее письмо о недоедании я получил от него в 1931 году. Непрерывный голод и холод в течение десятилетий, нужда и уныние. И одновременно блестящие научные идеи, возвышающие его до Олимпийских высот, до несомненной гениальности! Небольшая помощь, которую ему деликатно оказывали друзья, всё же была каплей в море. Ведь ежедневно надо было есть и пить, покупать хлеб и сахар, соль и масло. Ежедневно! Природа человека несовершенна и требует ежедневной заботы о хлебе насущном! Страшно, если на завтрашний день не остается куска хлеба или нет копейки в кармане! У Циолковских это была хроническая болезнь. Печально, что К. Э. Циолковскому волей-неволей приходилось иногда вступать в открытый конфликт с лицами, занимающими высокие научные посты, от которых могла бы зависеть благоприятная судьба его замечательных работ. Но истина — выше всего. Он не заискивал ни перед кем, смело выражал свои мысли и смело высказывал свои взгляды, хотя бы они и были неприятны каким-либо лицам. Правда была на его стороне, а это самое важное, самое драгоценное для человека, посвятившего всю свою жизнь науке: правда побеждает всегда.

Настоящая прогрессивная наука — это, конечно, прежде всего война — великая война против установившихся воззрений, против консерваторов, против рутинёров, война за овладение новой областью знания, прочно занятой устаревшими традициями, опровергнутыми законами и отжившими положениями. Война эта беспощадна! Одному человеку приходится штурмовать гигантские крепости, воздвигавшиеся столетиями и вооружённые до зубов недоверием, злобой, косностью и завистью. Несметные полки ниспровергаемых точек зрения с обнажёнными мечами устремляются на новатора, носителя новых идей, и грозят ему всеми небесными и земными карами. Они грозят ему с библиотечных полок, из энциклопедий, из толстых томов, из учебников, из популярных брошюр. Они извергают на него хулу и поношение с академических и университетских кафедр. Они издеваются над ним из книг мелких писак, со сцены театров, с арены цирков. Каждый невежда считает себя вправе лягнуть учёного-новатора своим ослиным копытом. Каждый бездарный начётчик, кропатель, компилятор, копиист, носитель «прописных истин» считает своим долгом «утереть нос» прогрессивному учёному. Научные дискуссии превращаются для учёного-новатора в изощрённые моральные истязания. Уже при входе в зал он слышит, как шепчутся его тайные противники, он видит глупые, снисходительно-ехидные улыбки, смешки в кулак и нарочито вежливые лица с улыбкой в углах губ у субъектов преуспевающих и модных.

Затем учёного-новатора начинают бесцеремонно обкрадывать — воруют брошенные им вскользь идеи, тащат из кармана его тетради, подкупают его сотрудников, чтобы уворовать хоть крупицу того золота, которое он щедрой рукой рассыпает вокруг себя, а затем всё это выдают за «своё». Идеи, которые вынашивались им десятилетия, которые стоили ему сотен бессонных ночей, проведённых в лаборатории или в размышлениях и вычислениях, выбрасываются на базар, где ловкие спекулянты от науки торгуют ими оптом и в розницу и наживают себе научные капиталы, научную «честь», каменные палаты и прочное положение в обществе!

Но да не унывает, да не падает духом отважный искатель истины! Пусть грозы и бури проносятся над его обездоленной головой. Пусть он голодает, пусть его локти, колени и сапоги в заплатах! Он всегда находится в самом избранном, самом изысканном обществе, перед которым тускнеет общество всех владык, всех императоров, королей и президентов. Его участь делят с ним великие вожди науки, которые уже прошли через строй тех же жизненных испытаний и теперь спокойно говорят ему: «Ты стоишь на верном пути! Не сдавайся! Борись так же, как боролись и мы, — до самой смерти! Твоя борьба — твой долг перед родиной и человечеством. Стой на своём посту до конца!»

Александр Чижевский