руководство всегда было насторожено британским связями в курдской и армянской среде, но когда из Лондона в Тунис вернулся Мохаммед Ганнуши и назвал свою партию именем правящей турецкой АКР, Реджеп Тайип Эрдоган повелся на соблазн османского возрождения в Магрибе. В России 90-х годов лондонские проекты Березовского, связанные с Ичкерией, воспринимались как диверсия, а британские заигрывания с Абхазией тревоги не вызывали.

Согласно известной формуле Чехова, если на стене в первом акте висит ружье, то в пятом оно стреляет. Полгода запах пороха висел над Черным морем, а возникавшие в российском медиа-мэйнстриме аллюзии к договору Сайкса-Пико воспроизводили соблазны кануна Первой мировой войны. То ружье, которое выстрелило в ноябрьскую ночь над Туркменским нагорьем в Сирии, было повешено раньше. Еще 21 марта 2013 года Тимоти Эш в блоге под выразительным названием «По ту сторону БРИКС» писал, к примеру: «Почему бы Турции не спасти Кипр, если ЕС и Россия только и думают о том, чтобы выгрызть свой кусок мяса?» Обратим внимание, что о референдуме о членстве Великобритании в ЕС и речи тогда не было, но британский истэблишмент позиционировался отдельно от Евросоюза. Тогда же, весной 2013 года, Лондон вовлек и Москву в диалог о будущем Афганистана. Обратим внимание, что тогда и речи не было о возможности партнерства русских с афганским подпольем. Когда такой соблазн возник, он был засвечен опять же британскими СМИ. И те же лица в российском телеэфире, которые нагнетали турецкую угрозу, агитировали вслух за особые отношения с Талибаном.

Тимоти Эш в своем тексте 2013 года намекал, что Причерноморье, где созревала Первая мировая война, снова становится площадкой игры, чреватой мировым конфликтом, предсказывая вовлечение в него не только межконфессиональных, но и церковных отношений. Этой весной Папу Римского потянуло в Армению, а муфтий Аллахшукюр Пашазаде стал романтиком войны. Протурецкие и антитурецкие политики, эксперты и лоббисты тянулись не в Совет по международным отношениям, а в Chatham House. Закавказье готовилось к пожару накануне встречи глав России, Ирана и Азербайджана.

Вспоминалось выражение Екатерины II «англичанка гадит», неполиткорректно всплывшее в эфире в связи с кончиной Маргарет Тэтчер.

Судьба нас хранила: в том двухнедельном промежутке, когда острейший элитный конфликт сотряс Британию, мы получили от президента Турции то письмо, которого ждали. Турция и Россия, два полюсообразующих государства Евразии, воспользовались возникшим хаосом в англосфере. И вовремя. Этот кажущийся хаос завершился уже 11 июля, и от нового британского премьера Терезы Мэй, шесть лет управлявшего Home Office, которому подчинены погранслужба, MI-5 и Национальное уголовное агентство, можно ждать лишь более тесного партнерства с Вашингтоном, и особенно с разведывательным аппаратом. Есть основания полагать, что Мэй давно подсиживала чрезмерно самостоятельного Кэмерона, а злополучный для него исход референдума был лишь удобным случаем. Между тем Ангела Меркель, которую недавно еще называли «первой леди Европы», вышла из перенесенного ЕС потрясения в куда более слабой позиции, чем британский политический и силовой истэблишмент. Теперь и России, и Турции, и Германии, и Китаю предстоит ожидать новых изощренных совместных операций Вашингтона и Лондона, тем более что провал команды Бориса Джонсона и выдвижение Мэй дает в США дополнительный аванс команде Хиллари Клинтон.

В день своего учреждения, в четырехсотлетие победы над Смутой, Изборский клуб поднял исследовательскую тему более свежей, столетней давности – тему раскола российского общества на «красных» и «белых», его происхождения и преодоления. Новая геополитическая ситуация требует не только возвращения к некоторым главам истории рубежа XIX–XX веков, но и их более широкого осмысления – ради того, чтобы в очередной раз не поддаться на так называемую «право-левую игру» и не оказаться в западне. «Право-левая игра», столкновение идейных и цивилизационных противоположностей с задней геополитической и геоэкономической мыслью, – именно тот жанр, в котором Британская империя наработала свой навык, и именно то средство, которое может вновь – на обломках проектов, репутаций, армий и экономик соперников – вернуть ей изрядную долю влияния, потерянного в середине прошлого века. Если же называть этих соперников конкретно, что в цитируемой статье Эша фактически, прямо или косвенно, звучат имена всех трех центральных фигур-мишеней, без преувеличения самых сильных на европейской части мировой шахматной доски. Работая над этим текстом четыре года назад, я не представлял себе, насколько некоторые сюжеты прошлого сегодня станут актуальны для русских, немцев и турок.

Привилегированное вольнодумство

Политический и культурный закат континентальной Европы, первые признаки которого русские славянофилы ощутили еще в середине XIX века, сами европейцы (О. Шпенглер и др.) – в 1890-х гг., а арабские радикальные философы – в 1950-х, сегодня стал весомой, грубой и зримой реальностью. Столь же ярок сегодня контраст между упадком общеевропейского проекта и прочностью англо-американского альянса, продолжающего диктовать геополитическую и геоэкономическую волю всей планете. В период заката так называемой перезагрузки, и в ситуации, которую мы квалифицируем как затянувшийся выход из Третьего Смутного времени, история русских и англосаксонских отношений приобретает особую актуальность.

Год манифестации Второй смуты – 1905-й – был временем не только великих потрясений в России, но и больших исторических откровений, сопоставимых с советской перестройкой 1980-х. В ту пору, на фоне общественных брожений и смятения после поражения в войне, левая и правая публицистика предъявляла монархии счет по всем пунктам, чему способствовали мемуаристы.

Именно в 1905 году русская общественность узнала об истинных обстоятельствах убийства государя Павла I из впервые опубликованных мемуаров свидетеля и участника тех событий, графа Леонтия Леонтьевича (Августа Левина) фон Беннигсена.

Судьбу Павла I, как в дальнейшем было показано и в российских, и в американских исследованиях, и в трудах историков Мальтийского ордена, покровителем которого был Павел, была непосредственно определена соглашением 1800 года между Россией, Австрией, Швецией и Данией, а также активной дипломатией с Наполеоном. Перехватив у англичан контроль над Мальтой, Павел поставил целью разгром Британской империи, включая введение войск в Индию. Эти замыслы были сорваны заговором, к которому имели прямое отношение как посол Великобритании в России Чарльз Уитворд, так и ближайшее окружение жаждавшего власти сына государя, Александра Павловича. Предательство сына и было той причиной, по которой история удушения Павла столь долго находилась под спудом.

Уже спустя год после гибели Павла в Москве и Петербурге восстанавливается деятельность масонских лож шотландского обряда, закрытых Павлом. Одну из них открывает племянник посла Уитворда.

Вышеназванный Леонтий Леонтьевич фон Беннигсен, участвовавший в воспитании Александра Павловича, в 1812 году проявляет себя в первых сражениях русской армии с войском Наполеона. После того, как он в донесениях преувеличивает свой успех, ему доверяют командование корпуса в канун битвы под Фридландом, где русские подвергаются разгрому