Шрифт:
Закладка:
Никита нанес Шахине четыре молниеносных удара ногой в одном плавном и гибком движении. Она отвела его удар в висок, ускользнула от попадания в подбородок и отскочила от удара в живот. Но последний удар свалил ее с ног. Она перекатилась через спину и вновь вскочила. Никита прыгнул на нее, но Шахиня была начеку – трос обвил щиколотку парня, и она тут же дернула его на себя.
Никита с размаху сел на шпагат.
– Черт! – сдавленно выдохнул он.
Легостаев дернул ногу на себя, тем самым уронив и Шахиню, затем подтащил к себе демоницу на тросе и несколько раз обмотал его вокруг ее шеи. Шахиня вырывалась, кусаясь и царапаясь, рычала, как дикая кошка, но ему удалось обвить другой конец троса вокруг трубы парового отопления. Он отлично помнил, что это она расстреляла Рустема и Павла Бероевых, убила Роксолану, поэтому жалости не испытывал. Он сгреб Шахиню в охапку и вышвырнул ее в окно.
Стекло разлетелось вдребезги. Трос резко дернулся и загудел, как струна. Шахиня повисла за окном. Ее конечности еще дергались какое-то время, как у марионетки, потом она затихла, а затем стремительно начала разлагаться и усыхать, источая клубы смрадного черного дыма и пыли.
В кабинет, пугливо озираясь, вошла Татьяна. Она уставилась на выбитое окно и на трос, обмотанный вокруг радиатора отопления.
– Ты тут времени даром не теряешь, я гляжу, – произнесла она.
Никита одернул пиджак и подобрал с пола пистолет.
– Что с парнем? – спросил он.
– Он все еще без сознания. Я ему ногу к руке пристегнула наручниками. Далеко не уйдет.
Татьяна огляделась по сторонам.
– Почему они ждали нас здесь? – спросила она. – Сейлин ведь нет.
Никита подошел к большому зеркальному бару, стоявшему у стены. Осмотрел его со всех сторон. В баре стояли бутылки с коллекционным вином и множество хрустальных фужеров. Кроме того, был встроен небольшой сейф с зеркальной дверцей.
– Что ты там увидел? – спросила Татьяна.
– У этого шкафа нет ножек. Он плашмя стоит на полу.
Татьяна опустила глаза и увидела, что Никита прав.
– Думаешь, за ним есть проход?
– Думаю, да. Вот только как он открывается?
У бара не обнаружилось ни ручек, ни выступов, ни скрытых кнопок. Никита подошел к столу. На нем стояло только селекторное устройство.
– Что будем делать? – спросила Татьяна.
– Ты весь вечер задаешь мне этот вопрос. Давай спросим у нашего друга в приемной.
Никита вышел в приемную и склонился к лежащему на полу Олегу. Татьяна постаралась на славу. Мало того что его левая нога и правая рука были скованы вместе, так она еще завела цепь от наручников за ножку огромного несгораемого шкафа. Никита взял с секретарского стола графин с водой и выплеснул воду из него на голову Олега. Тот сразу встрепенулся и открыл глаза.
– Будь другом, подскажи, как открыть проход за баром, – спокойно попросил Никита.
– Э-э-электрическая розетка рядом с креслом, – заикаясь, пробормотал Олег. – На-на-надо просто вдавить ее в стену.
– Спасибо, – поблагодарил Никита.
Он вернулся в кабинет, нашел розетку и нажал. Она сразу ушла глубоко в стену, а зеркальный бар бесшумно отъехал в сторону, открыв широкий проем в стене, и в кабинет хлынул яркий белый свет.
Никита и Татьяна переглянулись и одновременно шагнули вперед.
Они оказались в просторном, залитом светом помещении, больше всего напоминающем процедурный кабинет со множеством высоких стеклянных шкафчиков и металлических столиков вдоль стен. Никита сразу ощутил что-то необычное. Он не понимал, что это, но нутром чуял, что ничего хорошего. Атмосфера в комнате была тяжелой, давящей, воздух казался густым и маслянистым, так что трудно было вздохнуть полной грудью. В середине комнаты, в центре большой пентаграммы, стоял анатомический стол. На нем, накрытое белой простыней, угадывалось человеческое тело. Совсем как в недавнем сне Легостаева. И чем ближе Никита подходил к столу, тем труднее ему становилось дышать. Он взглянул на Татьяну. Но девушка не выказывала никаких признаков беспокойства.
– Ты что, ничего не чувствуешь? – спросил Никита.
Татьяна покрутила головой по сторонам.
– Нет вроде. А что?
– Странно…
Никита всем телом ощущал темную энергию этого места. Может, так он воспринимал черную магию, пропитавшую здесь все и вся? Человек на столе вдруг пошевелился, и вся энергия комнаты всколыхнулась, словно ответив на его движение.
Легостаев подошел к столу и рывком сорвал простыню. На столе лежала Сейлин Бероева. Она была в полубессознательном состоянии. Глаза приоткрыты, но зрачки закатились под трепещущие веки. Потрескавшиеся губы что-то беззвучно шептали. Руки и ноги девушки, растянутые по поверхности стола, туго опутывали толстые кожаные ремни.
На груди Сейлин лежали магические четки – один из самых отвратительных предметов из всех, что Никита когда-либо видел, – собранные из кусочков черной шкуры, обломков костей и двух кроваво-красных жемчужин. Он догадался, что еще совсем недавно жемчужин было семь. Выглядели они как кожистые пузыри, заполненные кровью, и шевелились на груди Сейлин, словно раздувшиеся пиявки. Никита вновь почувствовал подкатившую к горлу тошноту. Две жемчужины. Амбал и Алекса. Душа Игоря свободна, иначе на четках висело бы три жемчужины!
– Убери четки, – проговорил вдруг Илларион в голове Легостаева. – Они высасывают из нее силы.
На этот раз Никита не стал спорить. Он подцепил четки дулом пистолета и отшвырнул их в сторону. Дышать в комнате сразу стало намного легче. Сейлин судорожно вздохнула и открыла глаза.
– Никита! – выдохнула она. – Это ты…
Татьяна подошла к хромированному металлическому столику у стены, на котором лежал меч Сейлин. Пожарская взяла его за костяную рукоять и прикинула в руке. Затем рывком вытащила из ножен и подняла клинок к потолку. Он тут же ярко заискрился в свете люминесцентных ламп, слепя глаза.
– Вот это вещица, – восторженно произнесла Татьяна.
Она вернулась к столу и перерезала мечом ремни, удерживающие девушку.
– Это Татьяна, – представил Никита свою напарницу.
– Приятно познакомиться, – улыбнулась Татьяна. – А теперь, может, уберемся подальше отсюда?
Сейлин села на столе и спустила ноги вниз. Сияющие белизной волосы упали на ее лицо. Она попыталась встать на ноги и едва не упала. Никита вовремя подхватил ее.
– Что они с тобой сделали? – спросил он.
– Пытались вытянуть из меня всю жизненную силу, всю магическую энергию. Эти четки – словно клещ, которого Матриарх посадила мне на грудь. Я чувствовала, как они впиваются мне в
