Шрифт:
Закладка:
А в ответ тишина, меня, как обычно, проигнорировали, опять оставив в сомнениях: сон или реальность то, что я уже не в первый раз вижу во сне?
Мама вздохнула, отерла лицо ладонями, открыла глаза, поднялась и подошла к моей кровати. Интересно, сколько я так уже лежу? Вот у мамы седина пошла в золотых волосах. А ведь даже в пятьдесят в её прическе не сверкала благородная белизна. Это мы с отцом ранние «старики», отец начал седеть после двадцати шести. А я…
Я поседел после своих первых трупов. В армейке после учебки сразу кинули на спасательные работы, разгребать завалы и таскать черные мешки после крушения самолета. Спустя пару дней проснулся, пошел умываться, глянул на себя в зеркало, а у меня клок волос над одним виском белый. Ну и прозвище прилипло — Меченым всю службу проходил. Так что к мертвым я привычный, а вот к умирающим живым…
А вот батя поначалу седел незаметно, сдал только после развала Светского Союза. Причем как-то резко постарел, потерял радость к жизни и блеск в глазах. Даже свою любимую историю забросил в какой-то момент. Потом, правда, выправился, но седина полезла со скоростью весенней травы. Генетика, против нее не попрешь.
Мама взяла мою ладонь и укрыла в своих. На ее глаза все-таки навернулись слезы, но не по себе, а из-за меня. Опять я заставляю маму плакать. Я хотел спуститься ниже, обнять, но все также дурацкая невидимая стенка не пускала. Только аппаратура запищала чуть громче.
— Ну вот, Алешенька, слышишь? Папа на меня ругается, а как я тебя одного оставлю? Вдруг понадобится что? Хоть ты ему скажи присказку свою любимую: от судьбы не уйдешь. Чего уж дергаться, лучше с семьей последние дни провести, сколько их теперь осталось, кто знает.
Я взвыл, стукнул эфемерным кулаком по стеклу. Черт! Мам! Что ты несешь? Я совсем другое имел ввиду, когда повторял эту фразу! Я что, зря тут корячусь, ищу непонятно что непонятно зачем, чтобы ты вот так запросто рассталась с жизнью, сдалась без боя и ушла? Да фиг ты угадала! Надеюсь, отец не послушается тебя, и все устроит!
— Аль ты где? — окликнул негромко батя, входя в палату. — А, вот ты где. Ну, как он?
Отец подошел к кровати и встал в ногах.
— Все также, — вздохнула мама, не оглядываясь. — Все так же, — и тихо заплакала, стараясь, чтобы отец не увидел.
Но папа все понял по напряженным плечам, подошел, стал за спиной и положил руки на плечи. Мама прижалась к правой ладони щекой, потерлась об нее, благодаря за поддержку, и замерла, продолжая поглаживать мою руку, не сводя глаз с моего побледневшего лица, которое забыло про солнце.
Отец отошел, взял стул и вернулся к кровати. Поставил напротив мамы, так чтобы видеть её лицо, положил руку ей на колено, прокашлялся и категоричным голосом начал разговор.
— Я созвонился с Леной, послезавтра нас ждут в филиале онкологического центра имени Коли. Я хотел в Москву, в главный так сказать офис, но ты ж рогом упрешься, а не поедешь далеко!
— Упрусь. И не поеду, — слабо кивнула мама. — Ну, зачем все это Степа?
— Зачем? Затем, чтобы ты жила! И это не обсуждается! Леночка тоже подъедет с мужем. Там все вместе встретимся и сюда в Энск, к Лешке. Вот ему сюрприз будет!
— Ну, вот, и Лену сорвал. У нее дел невпроворот, а ну-ка, целый цент возглавляет после смерти отца! Работы прорва, а ты отвлекаешь! — Мама всплеснула руками. — Бешеный, как есть бешеный, — улыбнулась и потрепала отца по чубу.
— И не только Лену, — батя выкатил грудь колесом. — Я еще и Рыжовой позвонил, Ксюхе! Она ж там главная, семейный подряд, так сказать. Вот я всегда говорил, если жизнь дает второй шанс, только дурак его упустит! Федя-то, Федя каков, а? Как в гору-то поднялся! И ведь не испортила его тюрьма, слышишь? И деньги большие не сбили с пути. Вон какое дело замутил, людям помогает!
Рыжовы?! Откуда мои родители в этом времени знают Рыжовых? Что за бред? Бред или сон? Я лихорадочно заметался за стеклом, потом прижался к нему всем своим непонятным недотелом и попытался продавить. Эта попытка тоже не принесла успеха, тогда я отлетел подальше и рванул вперед, надеясь проломить преграду.
Не тут-т было меня отфутболил в сторону, затрясло, потом померк свет. Последнее, что я услышал, как запищали приборы, и перепуганный голос матери, требующий позвать врача.
— Степа, врача, зови врача! Опять началось!
— Эй, ты чего, парень? Чего орешь-то?
Кто-то довольно сильно тряс меня за плечо. Я дернулся, вырываясь из захвата, продрал глаза и попытался сфокусироваться на человеке, который нависал над моей кроватью.
— Ты кто? — прохрипел я, разглядывая свернутый на бок нос, синяки под глазами, набрякшие веки, перебинтованную голову.
— Так это сосед я твой, спал я, когда вы с девчонкой приходили, а потом ты спал, хех, — мужик хекнул и отпустил мое плечо. — Ты чего орал-то? Приснилось что?
— Приснилось, — подтвердил я и закрыл глаза.
Память еще качало на волнах сновидения, в ушах все еще звучали последние слова отца, перед тем, как я снов начал кидаться на стену. Я не мог ошибиться, батя упоминал именно Рыжову Оксану. Мало ли, конечно, Ксюш да еще с такой фамилией. Но как-то неправдоподобно звучат мои собственные утверждения.
А ведь Оксана, кажется тоже студент-медик. Что если она после всех потрясений, связанных с мамой выбрала онкологию своей специализацией? Ну и стала хорошим врачом, почему нет? Тогда и брат-уголовник в тему. Значит, Федора все-таки посадили теперь, потопил его чудо-доктор.
Получается, не сломался парень, не привлекла его тюремная романтика, мозги не проела. Надо же, бизнес у него, благотворительностью, похоже, занимается. Если, конечно, все это не просто мои фантазии, а действительно изменённая каким-то образом с помощью моих поступков реальность.
Интересно, кто такая Лена? И тут в голове словно снаряд взорвался. Лена же! Доктора дяди Коли дочка! Ну, точно она, больше некому! Ого, ничего себе, и медицинский центр имени отца возглавляет. Молодец,
