с Элис у Джеремайи и правда в основном получалось лишь глупо улыбаться. Именно ради неё юноша напросился в поездку.

Быть может, другого шанса провести много времени с дочерью босса не представится. Джеремайя Смит, конечно, страдал некоторой робостью. Он отнюдь не являлся красавчиком, был полноват, носил очки — словом, не лихой кавалерист. Однако суровое воспитание в доме проповедника дало некоторые плоды.

Джеремайя умел сделать шаг навстречу мечте — а иначе и работу в компании Дадли не получил бы. Однако единственного шага не всегда достаточно. Бывает мало даже двух. В какой-то момент что-то шло не так…

Вот и сейчас. Убедить Уильяма Дадли в своей полезности вышло — на работе Джеремайю Смита ценили. Но как ему сблизиться с Элис? Да ещё под носом у сурового папеньки?

— Ох, Джерри! — она всегда называла Джеремайю так. — Ты знаешь, в Новом Орлеане…

И понеслось щебетание. Про красивые дома, про красивую музыку, про утончённых людей, что говорят на обожаемом Элис французском языке. Уильям-то был холоден к искусству, а уж чего точно не терпел — так это французов и прочих католиков. До мозга костей протестант: одна из причин, по которым приметил некогда юного сына проповедника.

Джеремайя кивал, улыбался и время от времени пытался вставить два слова, но перебить Элис ему было нелегко. Оставалось надеяться, что так начальник и видит задачу «развлекать» — чтобы девушка докучала не ему.

Но в какой-то момент мистер Дадли всё же оторвался от газеты и заговорил.

— Французский! Генерал Батлер и французиков, и всех прочих в Новом Орлеане прижал как следует. Жаль только, что недолго пробыл на должности… Но ты, Элис, поумерь пыл. Боюсь, город твоей мечты остался в довоенном прошлом. Сейчас в Новом Орлеане многое поменялось.

— Но ты ведь сам говорил, что новый мэр…

— Да, новый старый мэр. Монро вернулся, но не обольщайся: я думаю, из старого уклада Юга возродит он лишь худшее. Смит, ты же читал про резню 30 июля?

Джеремайя кивнул. Месяца не прошло со дня, когда сторонники почившей Конфедерации убили на улицах Нового Орлеана две сотни чёрных активистов. Поговаривали, будто сам «новый старый» мэр, управлявший Новым Орлеаном до войны, причастен к этому. И он, и генерал-северянин Батлер — оба строили совсем не тот город-праздник, о котором Элис была начитана и наслышана.

— Читал. Я…

— Вот и расскажи ей.

Джеремайе не хотелось расстраивать Элис, так что заговорил он о другом: Дадли всё равно не слушал. Опять уткнулся в газету.

Да: город-праздник нынче был неспокоен. Окончание войны, большую часть которой Новый Орлеан пробыл в руках северян, тишины не принесло — ситуация лишь пуще накалилась. Очень возможно, но сейчас Элис там совсем не место. Мало желанной романтики, много опасностей.

Но ничего. Уильям Дадли не только выглядел сурово и здоров был настолько, что половину каюты занимал: бока его пиджака оттопыривали револьверы, которыми бизнесмен прекрасно умел пользоваться. Британская Ост-Индская компания — не бизнес в Бостоне: в молодости, ещё до переезда на американскую землю, Уильяму Дадли довелось сражаться против воинственных сикхов. Любимую дочь он в обиду не даст, без сомнений.

И Джеремайя тоже был полон решимости защитить любимую при случае. Может, так Элис и узнает о его любви?

***

Спустя несколько дней Джеремайя Смит мог уверенно сказать: мрачные ожидания мистера Дадли насчёт поездки в Новый Орлеан ни в чём не оправдались.

Во-первых, вполне успешно прошли деловые переговоры — в некоторой степени, пусть весьма скромной, сие было и заслугой юного Смита. Он полагал, что мистер Дадли отметил это. Во-вторых, город оказался прекрасен — будто не случилось тут недавно никакой бойни, будто местное общество не раскололось из-за множества острых вопросов. От французского языка до избирательных прав чёрных. Впечатление обманчивое, поверхностное — но отчётливое.

А главное, кабы то «главное» предложили выбрать самому Джеремайе — прекрасное время, проведённое с Элис.

Уильям Дадли достаточно доверял клерку, чтобы возложить на него задачу присматривать за дочкой — под твёрдое обещание не посещать в Новом Орлеане опасных районов. Джеремайя воспользовался этим доверием с огромным удовольствием. Элис гарцевала по очаровательным колониальным улочкам, заглядываясь на всё вокруг — а он видел только Элис. Девушка без умолку болтала об истории Луизианы, музыке и всём французском, а Джеремайя только слушал её голос.

Кажется, они стали чуть ближе друг к другу. Или Джеремайя просто очень хотел в то верить.

Уезжать планировали на днях, но прежде новые деловые партнёры «Компании Уильяма Дадли» пригласили бостонского гостя отметить заключённые сделки. Джеремайя думал, что речь идёт об ужине в богатом городском доме или на плантации в окрестностях, но нет.

Дадли пригласили в знаменитое, похоже, среди горожан заведение — под названием El Baron.

Это обещало юному Смиту чудесный вечер с Элис: ясно, что мистер Дадли должен был оставить дочь на него. Однако события быстро приняли неожиданный поворот. Элис прознала, что El Baron знаменит выступающими там музыкантами — самыми искусными и необычными не только в Луизиане, но и на всём благословенном Юге.

Дальше вышло ровно так же, как при планировании всей поездки: Элис, чуть покуксившись, легко вынудила отца взять её с собой. А раз так — за девушкой кто-то должен присмотреть. Кто бы это мог быть?

Заведение стояло в самом центре города, почти на берегу Миссисипи. Оно было двухэтажным: верхний занимала публика довольно солидная и всё там происходило чинно, а внизу веселились люди попроще. El Baron Джеремайя нашёл чудным местом. Ничего подобного в Бостоне он не видел. Вроде и далеко не джентльменский клуб — на и не кабак для простого люда. Бар являл собой нечто удивительным образом среднее, пристойное для любой публики.

Он был подобен самому Новому Орлеану: одновременно американскому, французскому и даже немного испанскому.

И музыка действительно играла чудесная. Пока мистер Дадли поднимал с деловыми партнёрами тосты наверху, Элис не сводила глаз со сцены. Пожилой мексиканец поистине виртуозно играл на гитаре — хоть инструмент, конечно, не из высоких. Молодой негр не менее искусно управлялся с клавишами пианино. Звучало даже кое-что струнное. А как пели! Джеремайя не был большим ценителем музыки — но видел, в какой восторг происходящее приводит Элис. Девушка буквально светилась.

Потому и сам юный Смит был счастлив.

Последние полчаса он безуспешно пытался подвигнуть себя на простую, казалось бы, вещь: пригласить Элис