десятке метров от главного особняка был разведен костер, а вокруг него кто-то расставил срубленные бревна, использующиеся в качестве сидушек. Вокруг костра расселось не так уж мало людей, но голос Эдвина был очень приметен, а чуть позже, напрягая зрение, я рассмотрел самого сонитиста, Гиз с ним в обнимку и Малиновку. Вокруг костра сидели еще несколько людей, но их я не узнал.

— Пойдем, – просияла Лира, – Там наши!

— Пошли-пошли, – согласился я, хотя Лира, как маленький паровозик, уже тащила меня под локоть к компании. Кроме наших, тут еще сидел молодой парень, девушка лет двадцати пяти и расслабленный мужик средних лет.

Мы практически мгновенно подскочили к костру и заняли свободные места, как раз напротив Эда и Гиз. Меня и Малиновку разделила собой Лира, причем она нарочито плюхнулась на это место. Вот честно, взрослая же девушка, а ведет себя как ребенок иногда…

— Рад, что вы вышли, – поприветствовал нас Эд.

— Мы думали, вы уж и не выйдете, – мягко улыбнулась Гиз.

— Решили вот. А то не спится особо, – Лира вдруг подскочила и подошла к парочке волшебников, передавая им матерчатые сумки: – Вот вам тут наварили, комплекс Зельца. Бумажки с пояснением внутри найдете, но вещь очень полезная.

— О! – обрадовался Эд и передал Лире бутылку с каким-то мутным содержимым, – Зельц как раз что надо! А в вашей способности к изготовлению препаратов я не сомневаюсь, монна!

— Спасибо, – по голосу было слышно, как довольна комплиментом Лира, – А чего это в бутылочке?

— Да чтоб я знал, – заржал Эд, – Либо это очень неплохой самогон, либо самый дерьмовый осс, который я пил.

— Осс, – немного хмуро отозвался какой-то парень, судя по символике, из отряда Каменных когтей. Они, к слову, отличались одним наплечником, вырезанным из мрамора, а так были одеты кто во что горазд.

— Да ладно тебе, правду же говорю, – беззлобно отозвался Эд и, прокашлявшись, начал водить раскрытой ладонью по присутствующим: – Ну Рин ты знаешь. Этот ворчун – Геб из Каменных когтей, тут сидит Энна, она из Мертвого света, и назвавший только фамилию Со Нимм. Хрен знает откуда он, – снова рассмеялся Эд, указывая на мужчину, который выглядел как типичный охотник Горелоземья.

— Звать меня Руперт, и я вступил в Теплый пепел незадолго до кутерьмы с этим вашим Освальдом, – спокойно ответил Со Нимм.

— Какой он нахрен наш, когда мы его завтра убивать идем, – фырнула Катарина.

— Вермиалист, как и ты, – так же спокойно, но с неким нажимом ответил Руперт.

— И чего я тебе плохого сделала? – преувеличенно спокойно ответила Рин. Я в свое время изучил девушку достаточно, чтобы понять, что сейчас она готовится к нападению. Впрочем, то же самое почувствовал и Эд:

— А ну всем спокойно. Сохраните запал на завтрашнюю битву.

— Ты прав, сонитист, – Руперт встал, – Я, пожалуй, поищу где-нибудь осс получше. Удачи.

И он удалился в ночную тьму.

— Мягкой земли под ногами, – обидчиво кинула вслед Малиновка. Местный аналог «скатертью дорожка», если что.

— Давайте поговорим о чем-нибудь еще. Кроме завтрашней битвы, – предложил я и принял из рук ведьмочки булькнувший сосуд с оссом, незамедлительно сделав глоток, о чем пожалел, – Ух-х-х, ну дерьмо…

— Да хорош уже, – совсем присмурнел, как его, Геб? Глеб? Да хрен с ним.

— Да бьет нормально, и хватит с этого пойла. Не на балу, чай, – простодушно отозвалась Энна, беря бутыль уже у меня.

— А ты много на балах бывала? – снова Гоб. Вроде Гоб, а переспрашивать как-то и неприлично. Гоб же?

— А то, – отозвалась Энна и сделала совершенно мужицкий глоток из бутылки, – Бла-ародные мы. Были.

— А знаешь, Эд? – мне вдруг подумалось, что самое время для этого странного вопроса, – Вот все никак не могу спросить. Вот у тебя есть Табакерка. Это почему?

— Да мне ключ в табакерке дали, положить некуда было. Как нормальную шкатулку нашел, так уж, почитай, года два прошло. Прижилось.

— А Костер почему? – спросил я его про его оружие. Действительно, осс колотил не хуже, чем Ансельм меня об пол. Кто-то протянул мне бутыль, я сделал еще глоток и, тихо выругавшись, передал ее Лире.

А вот Эд чет притих, и улыбка сползла с лица. Он немного помолчал. Бутыль дошла до него, и он не просто сделал глоток, а почти ополовинил остатки.

— В честь дня, когда я понял, что война – не все, что есть в жизни, – наконец ответил он.

Он, словно проснувшись, посмотрел на меня, потом на Лиру, потом взглянул в глаза преданно смотрящей на него Гиз. Приобняв девушку, он продолжил:

— Тогда тоже была Розовая ночь. Было это давненько, лет одиннадцать назад, что ли… Битва Девятнадцати королей гремела по всей центральной Ирмии… Хах, впервые произношу это слово, лет эдак за пять, наверное… Теперь это просто Горелые земли. Вот. Мы тогда еще были Роковой музыкой. Полный сбор, сонитисты всех мастей, преданные слуги Артабаса, с малолетства взращенные в специальном лагере, в горах Ехонты. Человек восемьдесят нас было, и армейская часть артабасцев, человек в полтысячи, наверное. Сейчас я понимаю, что нас просто послали на смерть. Тогда мне просто казалось странным, что я, как класс «Клык», должен сражаться на передовой, но уж что имеем. Из-за моего класса я редко взаимодействовал с нашими, я там всего человек пять тогда знал, и еще десятерых просто в глаза видел. И вот сидим мы, готовимся. Как раз должны были выйти на укрепленный гуррами город. Кто бы знал, что тогда там уже не было их, а дрались моннгу с варага. Неуютно мне было тогда. Слишком много людей. А я такое не особо любил, нервничал сильно, хвостом, как ребенок, мотылял. И подходит ко мне девушка. Лица уж не помню, но вот что звали ее Альмия, запомнил на всю жизнь, – невесело и тихо фыркнул он, сразу давая понять, где Альмия сейчас, – Она говорит мне, мол, чего я такой напряженный. А мне тогда кто-то впервые осс подсунул, до этого и не пил ни разу. Сидел как в логове цвергов, только прибуханный немного. Альмия говорит, мол, расслабься, все тут такие же. Спросила меня про музу, а я про ее. Повезло ей,