Шрифт:
Закладка:
Одновременно 21 марта 1953 года Л. П. Берия направил в Президиум Совета Министров СССР записку «Об изменении строительной программы 1953 года»[391], в которой предложил прекратить или полностью ликвидировать строительство 22 крупнейших промышленных объектов (заводов, каналов, гидроузлов, портов, верфей, автомобильных и железных дорог), не вызванное «неотложными нуждами народного хозяйства», общая сметная стоимость которых составляла внушительную сумму в 49,2 млрд. руб., из которых почти 3,5 млрд. руб. были включены в план капитальных работ на 1953 год. И в течение всего одной недели на основании этой бериевской записки 25 и 27 марта 1953 года Совет Министров СССР принял еще два Постановления: «Об изменении строительной программы на 1953 год» и «О прекращении строительства гидротехнических сооружений, оросительных и осушительных систем, не вызываемых в ближайшие годы интересами развития сельского хозяйства», в соответствии с которыми были приостановлены работы по реализации самых масштабных и дорогостоящих проектов последних семи лет сталинской эпохи: Трансполярной Красноярско-Енисейской и Кольской магистралей, Сахалинского тоннеля под Татарским проливом, Кировского химического завода, Араличевского и Черногорского заводов искусственного жидкого топлива, Волго-Балтийского водного пути, Главного Туркменского канала и других важных объектов, на строительство которых уже было затрачено почти 6,3 млрд. руб.[392]
Причем руководителям министерств, причастным к строительству этих объектов, в частности Б. П. Бещеву (министр путей сообщения), И. П. Тевосяну (министр металлургической промышленности), М. Г. Первухину (министр электростанций и электропромышленности), А. И. Козлову (министр сельского хозяйства и заготовок), З. А. Шашкову (министр морского и речного флота), С. М. Тихомирову (министр химической промышленности) и Н. К. Байбакову (министр нефтяной промышленности), было предписано: 1) «в двухнедельный срок разработать и представить в Совет Министров СССР мероприятия по проведению консервации или ликвидации указанных… строительств и сметы расходов» на эти цели, которая, кстати, составила огромную сумму — 7 млрд. руб., и 2) «принять меры к полной сохранности незаконченных строительных объектов, привести их в годное для консервации состояние и обеспечить использование… подсобных предприятий, оборудования и материалов для других хозяйственных целей».
Кроме того, председателю Госплана СССР Г. П. Косяченко было поручено «внести необходимые изменения в планы… соответствующих министерств» и снять все «фонды на металл, топливо, строительные материалы, оборудование и другие фонды», выделенные для этих объектов, а первому заместителю министра обороны СССР маршалу А. М. Василевскому расформировать все дорожные военно-строительные части и прекратить комплектование еще двух дорожно-строительных дивизий, созданных на основании Постановлений Совета Министров СССР № 3865-1767сс от 8 октября 1951 года и № 273-126-с от 30 января 1953 года.
Затем 11 апреля 1953 года при рассмотрении на заседании Президиума ЦК очередного доклада министра финансов СССР «О государственном бюджете» на текущий хозяйственный год он получил прямое указание от Г. М. Маленкова изменить сам принцип финансирования экономики и перенаправить довольно значительную часть средств с тяжелой и оборонной промышленности на сельское хозяйство, пищевую и легкую промышленность. Многие нынешние авторы склонны объяснять это тем, что у нового главы правительства уже тогда созрел некий план экономических реформ, первые контуры которого он озвучил на сталинских похоронах, дословно заявив с трибуны Мавзолея, что во внутренней политике «наша главная задача состоит в том, чтобы неуклонно добиваться дальнейшего улучшения материального благосостояния рабочих, колхозников, интеллигенции, советских людей»28[393]. Вполне возможно, что такой план реформ и существовал. По крайней мере, в тот же день, 11 апреля, маршал Н. А. Булганин направил Г. М. Маленкову записку с предложением по сокращению численного состава советских Вооруженных сил и ассигнований Министерству обороны СССР за счет сокращения его центрального аппарата, программы строительства тяжелых и средних крейсеров, бомбардировщиков и т.д. Все эти предложения были тут же приняты и оформлены отдельным Постановлением СМ СССР, по которому штатная численность СА, ВВС и ВМФ сокращалась на 517 613 человек[394].
Хотя ряд проницательных историков (А. В. Пыжиков[395]) давно подметили тот факт, что аналогичные «нэповские» идеи, впервые прозвучавшие еще в известной речи И. В. Сталина 9 февраля 1946 года, не только довольно активно продвигались так называемой «ленинградской группировкой», прежде всего тогдашним председателем Госплана СССР Н. А. Вознесенским, но и получили реальное воплощение в целом ряде Постановлений Совета Министров СССР, принятых еще при жизни вождя: «О развертывании кооперативной торговли в городах и поселках продовольствием и промышленными товарами и об увеличении производства продовольствия и товаров широкого потребления кооперативными предприятиями» (09.11.1946), «О мероприятиях по ускорению подъема государственной легкой промышленности, производящей предметы широкого потребления» (23.12.1946), «О мероприятиях по расширению торговли потребительской кооперации в городах и рабочих поселках» (21.07.1948), «О мероприятиях по улучшению торговли» (20.11.1948) и др.
Между тем тогда же, 11 апреля, по инициативе Г. М. Маленкова было принято еще одно Постановление Совета Министров СССР № 1002 «О расширении прав министерств СССР»[396], по которому были существенно расширены, в том числе в финансовобанковской сфере, права и полномочия руководителей всех оборонных, промышленных, строительных и транспортных министерств, во главе которых стояли легендарные «сталинские наркомы» М. З. Сабуров, В. А. Малышев, М. Г. Первухин, Д. Ф. Устинов, Б. Л. Ванников, И. Ф. Тевосян, Б. П. Бещев и другие крупные государственные деятели страны. В результате принятых решений союзные министры и начальники главных управлений впервые за долгие годы освобождались от необходимости согласования и утверждения значительного круга повседневных вопросов в Президиуме Совета Министров СССР и Секретариате ЦК. Отныне главы этих министерств получили право утверждать структуру и штаты управленческого аппарата как самих министерств, так и подведомственных им предприятий и учреждений, утверждать или отменять проектные задания, сметно-финансовые расчеты и объемы капиталовложений по отдельным объектам, перераспределять между подведомственными предприятиями свободные оборотные средства, изменять ставки тарифов и заработной платы, вводить прогрессивную или премиальную систему оплаты труда и т.д. Но самое главное состояло все же в другом: за долгие годы целым перечнем прав был наделен директорский корпус страны, в частности правом свободного распоряжения нефондированных материалов и оборудования. Все это привело к существенному сокращению чиновничьего аппарата союзных и республиканских министерств и ведомств, масштабы которого дали основание ряду историков (Ю. Н. Жуков, Г. Г. Попов[397]) заявить о том, что эта управленческая реформа стала «первым элементом маленковских реформ»
