местных языков, да все равно узнаешь русское слово. Возьми хоть нонешний швейцарский Цурих. Его правильно надо честь — Сур Ик. То бишь — место, где русские давали иным племенам право на земли, помечая ландкарты и дареные земельные марки печатью красного золота. Называлось то раньше — бить печать. От того и Сур Ик — сурская печать. Или возьми италийскую ныне Геную. По-нашему же — Новоград… Того же названия город есть и в Швейцарии — Генуя, то есть — Генева… Опять же возьми город Сарагоса, что в Испагани. Это — наш древний Кар Ак Ас… что есть — «Корабль белый, божественный»… И таких одинаковых градов и весей не счесть по Европе! Одних Киевов, почитай, пятьдесят городов и городков! А ведь КиЙа — всего лишь наше слово — город! Никак не название! И посему им там, в Европах, не надо больно-то хвост расшеперивать! Враз придем и заберем назад! Имеем право и волю!

Екатерина забеспокоилась. Старик, видимо, хлебнул лишку, а потому молол нечто невообразимое! Пора его было выпроваживать!

Владимир Анастасиевич снова затянулся трубкой. Ветер понес клубок дыма прямо на лик Императрицы. Екатерина подняла руку, чтобы отогнать гадость, да так, с поднятой рукой и застыла — дым трубки так был приятен и так пах неземным запахом, что Императрица вдруг вспомнила себя в детстве — как она опосля дождя бежит по широкому лугу, спотыкается и падает в цветущее разнотравье… и голова ребенка пошла кругом, так расчудесно пахнуло в ноздри…

Князь Гарусов затянулся еще раз, выдохнул дым под ветерок, потом сказал добродушно:

— Ваше Величество! Не токмо что имена городов могут поведать о том, где стояли боевые отряды сурской… русской касты, но имена наши… русские. Вот меня, скажем, звать — Володимир… Как сие прозвание ты понимаешь?

— Владеющий миром, — отозвалась Императрица и пристально глянула на лицо князя. Лицо князя Гарусова, хоть и помягчело от водки, но оставалось жестким, сухим. Точно — боевым. На такое лицо глянешь — без порток побежишь в смертную атаку. Или туда — куда прикажут…

Князь перевел чубук трубки в левый угол рта, потом трубку совсем вынул…

— Правильно, так и глаголют — Владеющий миром, Ваше Величество. Но это верхнее, так сказать, значение имени. Глубже копнуть — так это будет даже не одно, а два имени… Волот — Имир. На разных языках, на русском да на норманнском, так обозначен Великий Бог, сотворивший жизнь на Земле и давший населенцам Земли законы…

Опять сказки! Екатерина смолоду сказок не любила — сильно приторны были сказки, коими ее потчевали. Противными — как патока… Но все же разговора не перевела. Поинтересовалась:

— А в моем имени, князь, нет ли, случаем, чего божественного?

— Твое имя, Ваше Величество, имеет, как и мое имя, наидревнейшие и священные корни. Екатерина — то надобно честь на языке древнем как «Эль Ка — Та — Ри — На»…

Князь, явно увидела Императрица, в уме вдруг споткнулся. Вот так! Чуяла она некий подвох, когда ее, еще принцессой, обозвали русским именем. Обозвали, да еще то имя ей крепко нахваливали. Мол это имя христианской святой, в древнее время умершей лютою смертию за веру христианскую… Видать по князю, что не христианское это имя. Вроде арабским языком несет от имени, как его располосовал на слоги старый князь… Соврет или правду скажет об имени?

Владимир Анастасиевич между тем молчал и ругался про себя нешутейно — влип он с толкованием имени Императрицы! Влип! Не его это епархия, чтобы вот сейчас выложить длинное Божье толкование имени сидящей супротив него русской Императрицы… Екера мара! А ведь — не соврешь!

Князь Гарусов выдохнул:

— Чти, Ваше Величество, свое имя так: «Святая жрица, которая нянчит святое семя»…

Екатерина в изумлении подняла ко лбу насурмленные брови, задышала… Так и есть! Ведь так и выходит! На что ее привезли в эту страну — на действо по получению наследника — так и обозвали… Сволочи! «Нянчит святое семя»! Ох, кому-то нынче придется пострадать!

Старый князь меж тем наклонил лицо — спрятал — и начал рыться в глубоком нутряном кармане мундира. Пронеси его Боже! Как еще не сорвалось — где нянчит святое семя носительница этого имени. В шахте она его нянчит, рабыня она! Старый стал, Вар Йинг, старый… Молчи уж далее!

Владимир Анастасиевич достал круглый свиток из тонких кож. Свиток по верхнему углу был сшит суровой, просмоленной нитью, конец коей был мертво приварен к коже большой, в половину ладони, печатью из литого и действительно — красного золота!

— Вот, Ваше Величество, дарую. На досуге станете честь, помяните старика!

Екатерина развернула свиток. Кожа заскрипела. Свиток был писан черной чернилой непонятной блестящей выработки. А к тому же — странной азбукою. Впрочем, Императрица буквицы узнала. Медленно просмотрела первые, ровные строки, с чертою по верху буковиц. Первые же фамилии в начале списка, да к ним и перечень государств — испугали ее!

Екатерина осторожно завернула свиток и отложила на край стола. Ай, как хорош подарок! Свиток сей, переведенный на расхожий ноне русский язык да пущенный в списке среди иноземных послов, собьет с них спесь почище сотни пушечных батарей! От проектируемой супротив ее, Екатерины европейской коалиции не останется и упоминания! Каждый государь поскорее захочет забраться в свою норушку! И будет отчего! Сей документ наглядно демонстрировал легитимность притязаний России и Императрицы российской, скажем прямо — на Польшу! И не токмо что на Польшу! На земли от Волги до Скандии бита печать суров! Токмо вот что. Надо с учеными людьми, аккуратно подобранными, сей свиток кожи под золотой печатью — изучить. Почему это так просто подал его старый князь подарком? Для чего? Может, подталкивает ее, Императрицу, к чему-то больно аховому?

Владимир Анастасиевич меж тем наполнил вторую чайную чашку водкой, встал и трезво, как будто и не пил до сих пор, сказал:

— Дай Бог, Екатерина Алексеевна, долгого тебе правления, Родине нашей — процветания. А сыну моему — наследника! За сие готов кровь пролить!

Вот этого Екатерина не ожидала! Разом вернулось к ней быстрое чутье интриги и борьбы.

— А что, генерал Владимир Анастасиевич, есть у вашего сына зазноба?

— А как ей не быть? Соседа моего по имению, что ты благословенно нашей фамилии возвернула, младшая дочь — Лиза. Извелась девица бедная, вестей от моего сына дожидаючись. Я как могу — утешаю. Мол, правит твой суженый дело Государево! Какое там!