Как это часто бывает, политические перемены в Италии всегда были тесно переплетены с переменами во взглядах на прошлое страны. Характер изменений в ее политической системе, в частности, был продиктован особенностями кризиса начала 1990-х. Именно в этот период руководство профашистской правой партии «Итальянское социальное движение» (Movimento Sociale Italiano или MSI), начавшей стремительно терять политическое влияние, начало задумываться о ее реформации. В начале 1992 года MSI торжественно отметила семидесятую годовщину «похода на Рим» во главе с Муссолини, в честь которого сторонники партии надели черные рубашки и устроили салют. В 1994–1995 годах ее лидер, Джанфранко Фини, в связи с потерей влияния христианскими демократами и приходом к власти в 1994 году первого правительства Берлускони начал преобразовывать MSI в более умеренный правоконсервативный Национальный альянс (Alleanza Nazionale). Новая партия продолжила отстаивать отдельные аспекты фашистской идеологии, но отказалась от наиболее отталкивающих, с точки зрения широкой публики, идей вроде антисемитизма. Сам Фини, не раз посещавший Израиль, в 1996 году попытался несколько дистанцироваться от наследия своего движения и заявил, что Муссолини «лучше оставить историкам». Этим высказыванием Фини опроверг свои слова 1994 года о том, что Муссолини был «величайшим государственным деятелем ХХ века». В 2009 году, когда Фини вновь напомнили об этом случае, он резко заявил: «С учетом всего того, что я сделал за последние пятнадцать лет, придерживаться тех же взглядов и сегодня с моей стороны было бы какой-то шизофренией». В том же году Фини, с 2008-го по 2013-й возглавлявший палату депутатов, объявил: «Мы уже пришли к согласию со своим прошлым и вполне недвусмысленно осудили ту часть итальянской истории, которая пришлась на период между двумя мировыми войнами».

Когда Фини и его партия начали отходить от фашистских позиций, другим политическим течениям стало труднее использовать сопротивление фашизму в 1943–1945 годах как убедительный национальный миф. Тем не менее многие итальянские политики и сегодня продолжают считать именно эту идею одним из столпов республики. В первую очередь это касается левых, которые имеют привычку преуменьшать или и вовсе игнорировать роль Великобритании и США в освобождении страны от фашизма, а произошедшие в ней перемены рассматривают исключительно как результат усилий спонтанно зародившегося итальянского Сопротивления, созданного сторонниками идей левых. В последние пару десятилетий имя Муссолини перестало вызывать как минимум у части итальянцев такое уж резкое отторжение.

В 2009-м «Вперед, Италия!» и Национальный альянс попытались слиться в единое движение, назвавшее себя «Партия свободы», а своих сторонников – «людьми свободы». Во главе новой организации встал Берлускони, а Фини, поначалу поддержавший его, уже в 2010 году превратился в одного из самых активных его критиков. После этого Фини вознамерился создать в парламенте центристский «третий полюс» и сформировал новую коалицию, названную «Будущее и свобода Италии» (Futuro e libertà per l’Italia), но на всеобщих выборах 2013 года новое движение показало невероятно плохой результат, не сумев заполучить в парламенте ни единого места. Что касается Берлускони, в 2009 году он привлек внимание к своей фигуре попыткой провести через парламент законопроект, который должен был уравнять в праве на государственные награды и в размерах пенсий тех, кто воевал на стороне Сопротивления, и тех, кто выступал на стороне Итальянской социальной республики. В итоге, несмотря на все старания Берлускони, его законопроект одобрен не был.

Ливии, которая в период с 1911 по 1942 год была итальянской колонией, правительство Берлускони предлагало выплатить компенсацию за причиненный военными ущерб. Отчасти этот поступок был связан со стремлением правительства сохранить за Италией необходимое ей право на покупку ливийской нефти, отчасти же объяснялся желанием, во-первых, дать Каддафи повод ограничить приток мигрантов в Италию и, во-вторых, оказать непрямую финансовую поддержку работавшим в Ливии итальянским предпринимателям (компенсацию итальянцы готовы были выплатить лишь при условии, что все перечисленные деньги будут потрачены на зарплаты рабочих итальянских фабрик в Ливии). Однако коалиция Берлускони имела типичную для ультраправых движений привычку игнорировать любые зверства, когда-либо совершенные выходцами из их страны за ее пределами, и в то же время громко требовать от всех вокруг признания вины в тех преступлениях, от которых пострадали сами итальянцы. В 2004 году на одном из итальянских телеканалов вышла программа, посвященная жестокому обращению войск югославских коммунистов с 250 000 мирных итальянских граждан на полуострове Истрия в 1945-м, когда югославы попытались отвоевать у Италии земли, переданные ей Австро-Венгрией по итогам Первой мировой. Одна из главных задач телепередачи состояла в том, чтобы почтить память людей, изгнанных с Истрии в конце Второй мировой и вновь начавших привлекать общественное внимание в 2000-х. Среди прочего в ней рассказывалось об 11 000 жертв этнических чисток, многие из которых были сброшены в карстовые провалы – «фойбы» – живьем. Итальянские войска, вступившие на территорию Истрии в конце 1918-го, подобных зверств себе не позволяли, чем и воспользовалось правительство Берлускони. В 2005-м в Италии был учрежден национальный день памяти погибших на Истрии. Государственные флаги в тот день были приспущены, а во всех коммунах были проведены памятные церемонии, широко освещавшиеся в прессе. Особый упор журналисты делали на связь между произошедшим и послевоенной ситуацией в приграничных поселениях. В 2009-м Фини во время выступления в расположенном неподалеку от Истрии итальянском городе Триест заявил: «Истрия принадлежала Риму, а после – Венеции, а значит, она принадлежит Италии».

В Эфиопии, яростно сопротивлявшейся итальянским захватчикам до 1936 года, победителями-итальянцами было жестоко убито огромное количество местных жителей, в том числе детей и беременных женщин. Особенно беспощадно итальянцы расправлялись с представителями местной интеллигенции. Последнее полностью соответствовало духу итальянского ревизионизма, символом которого стал установленный в 2012 году в городке Аффиле близ Рима мемориал, посвященный памяти маршала Грациани. Родольфо Грациани, сперва служивший в Ливии, затем, в 1936–1938 годах, занимавший пост вице-короля Эфиопии, а после взявший на себя обязанности военного министра и главнокомандующего Итальянской социальной республикой, был печально известен жесточайшим террором на захваченных территориях. После окончания Второй мировой он был осужден за коллаборационизм и отправлен в тюрьму, но уже в 1950 году снова вышел на свободу. Вину за военные преступления, совершенные итальянскими войсками за годы их пребывания в Ливии и Эфиопии, правительство Италии так никогда и не признало.

Отмеченная в 2011 году 150-я годовщина присоединения Неаполя и Сицилии, как и 100-я, без отголосков внутренней политики не обошлась. На этот раз левые, среди которых коммунисты уже не располагали особым влиянием, с радостью признали Рисорджименто, причислив сторонников движения к прогрессивным националистам. Правительство Берлускони, напротив, смотрело на годовщину с некоторой долей неловкости. Не в последнюю очередь это было связано с тем, что на этот раз в правящую коалицию входила Северная лига, сепаратистское движение, всегда считавшее присоединение южных регионов большой ошибкой и нелестно отзывавшееся о южанах.