запах. Мертвые куколки выделяют летучее химическое вещество – бета-оксимен. Рабочая пчела, опытная в похоронном деле, отреагирует на это химическое вещество и вскроет проблемную ячею, чтобы чистильщики ячей смогли прийти и удалить мертвую куколку.

Кажется, что это невероятно продуманный механизм, но на самом деле бета-оксимен – это то же самое химическое соединение, которое выделяют личинки пчел, чтобы подать сигнал рабочим, что они нуждаются в кормлении. Все, что делает в данном случае эволюция, – это перераспределяет существующие механизмы реагирования на сигналы для использования в иных целях. Подача этого же сигнала в иной точке развития (а именно в конечной точке, каковой является смерть) запускает работу пчел из похоронных команд, активируя молекулярные пути в их мозге.

«Знаки смерти» – это преимущество, которое есть не только у медоносных пчел: они были обнаружены у шмелей и разных видов муравьев. Начиная разлагаться, муравьи выделяют жирные кислоты, призывающие похоронные команды заняться уборкой. Некоторые насекомые вроде красного огненного муравья Solenopsis invicta вызывают уборщиков, даже не дожидаясь конца: умирающие особи посылают предупреждающие сигналы, чтобы их быстро обнаружили и уничтожили до того, как они станут источниками заражения.

У видов, которые живут в земле – в частности, у многих муравьев, – существуют специализированные могильщики, которые держатся на «свалке смерти» за пределами колонии. Туда сбрасывают трупы вперемешку с экскрементами. Едва рабочий становится могильщиком, пути назад уже нет. И на то есть веские причины. Работа с умершими сопряжена с профессиональным риском – заболеванием. Чтобы избежать заражения колонии какими-то болезнями, которые могут таиться на свалке, похоронные команды выносят своих мертвых собратьев и складывают, не доходя до кладбища, рядом с ним. Затем за дело берется могильщик. Члены похоронных команд и могильщики никогда не соприкасаются. Более того, если особь из похоронной команды случайно оказывается на кладбище, она обречена работать могильщиком всю оставшуюся жизнь.

К сожалению, нам мало известно о том, как обращаются со своими мертвыми осы. Что касается «удобных для наблюдений» видов ос вроде Polistes, не имеющих внешней оболочки гнезд, у них часто наблюдается каннибализм в отношении потомства и удаление расплода из ячеек. Рабочие осы обычно вытаскивают расплод из ячеек и сбрасывают на землю, но иногда пережевывают извлеченную из ячейки личинку и скармливают выводку ее братьев и сестер. Неясно, почему имеет место каннибализм в отношении собственных братьев и сестер: возможно, это способ утилизации менее значительного потомства в целях стимуляции роста остального выводка. Этого мы просто не знаем.

Другие осы выработали более масштабную форму гигиенического поведения: они бросают или срезают зараженные соты вместе с потомством и начинают все сначала. Такие радикальные меры, по-видимому, оказываются единственным эффективным способом борьбы с заражением гнездовыми паразитами вроде мух-горбаток (Phoridae). Массовый геноцид собственного больного потомства – довольно радикальная форма генеральной уборки, и это показывает, насколько большой риск несут для этих насекомых паразитизм и болезни.

Было бы удивительно, если бы такие виды, как обыкновенные осы и шершни, не располагали таким же впечатляющим набором химических и поведенческих инструментов, как медоносные пчелы. Любое общество – это рассадник болезней, и осам хорошо знакомы паразиты, патогены и нежелательные гости в гнездах. Как ни странно, в гнездах ос Vespula поддерживается чистота: как правило, там нет мусора вроде бумажных отходов, выброшенной добычи, испражнений, погибших личинок и взрослых особей, хотя организация домашнего хозяйства может дать сбой, когда в гнезде мало рабочей силы или оно близко к гибели. Осы, безусловно, обладают способностью контролировать болезни. Один из немногих примеров такого рода дает нам исследование Vespula vulgaris, в котором колонии, потерявшие матку, чаще гибли от грибковых инфекций, чем потомство в колониях, где матка есть. Авторы исследования предположили, что это происходило из-за того, что после гибели матки рабочие осы уделяли меньше времени уходу за выводком и поддержанию чистоты в гнезде.

Молодняк с готовностью удаляют рабочие особи, которые «контролируют» размножение других рабочих. Некоторые ученые высказывали предположение, что удаление яиц является одной из форм гигиенического поведения – избавления от нежизнеспособных яиц, отложенных рабочими, но до сих пор не было получено никаких данных, которые бы это подтвердили[213].

Еще один лакомый кусочек скрывает в себе книга американского биолога и педагога Маргарет Уорнер Морли (1858–1923) «Осы и их повадки» (Wasps and their Ways) 1900 года издания. Получив хорошее образование и окончив аспирантуру по биологии, Морли стала учителем, но больше всего она прославилась своими книгами о природе и биологии. Они были написаны главным образом для детей и занимали важное место в школьных программах в те времена, когда изучение природы только начиналось. Ее книги написаны живым, ярким языком, и легко понять, почему дети с удовольствием и интересом их читали. В какой-то момент она даже говорит: «Оса – это философ»[214]. (Это заставляет Аристотеля усмехнуться.)

В своей книге об осах Маргарет предполагает, что трутни (самцы) «поддерживают чистоту в веспиарии, убирая весь мусор и вынося трупы»[215]. Но самцы появляются лишь к концу жизни колонии: так кто же делает уборку до этого? Мне нравится мысль, что на фабрике, где трудятся только самки, складывается ситуация, когда беспорядок становится слишком большим, поэтому они выращивают нескольких самцов, чтобы те прибрались за ними. Но реальность, вероятнее всего, окажется куда сложнее. Возможно, самцы действительно помогают (хотя бы для того, чтобы не подвергаться притеснениям со стороны рабочих ос), но вопрос, является ли поддержание гигиены в доме просто задачей для неспециализированной рабочей силы или же представляет собой часть системы поддержания чистоты вроде той, что существует у их родичей-вегетарианцев с более сложным общественным устройством, пока остается без ответа.

Я вижу, как замечательный мозг Ариса работает на пределе возможностей. Его поразило гигиеническое поведение медоносных пчел и других общественных насекомых. Он не разделяет моего разочарования по поводу неполноты наших знаний о гигиене у ос. Он говорит, что нужно просто присмотреться повнимательнее: у них явно существуют механизмы борьбы с болезнями. Но, памятуя о слабо выраженном разделении труда у рабочих особей ос-веспин, он соглашается с тем, что у них вряд ли есть преданные своему делу гигиенисты, как у медоносных пчел и муравьев. Эти известные неизвестные его воодушевляют. Думаю, не будь ему две с лишним тысячи лет, он бы и сам отправился изучать этот вопрос.

V

Теперь мы с Арисом стоим на террасе, наслаждаясь видом с вершины холма Ликавитос, самой высокой точки в центре Афин. Арис в восторге. В его время на этот холм отваживались забираться только рабочие каменоломни. Там, где поверхность холма не оголилась от добычи камня,