Шрифт:
Закладка:
И только если взобраться по всем этим ступеням, прожить тоску и грусть, примерить на себя концепцию множественной личности в собственной шкуре — тогда в полной мере осознаёшь мысль арта и, выбитый из себя, пытаешься осмыслить, что ты только что посмотрел.
— Одиссей, ты согласен с этой идеей? — воскликнула Ана, которой хотелось поскорее разобраться в своих чувствах и успокоиться.
— Из всех людей во вселенной я хуже всего подхожу для ответа на твой вопрос, — развёл руками Фокс. — Я ведь на самом деле прожил несколько разных жизней и был совершенно разным человеком… насколько это вообще возможно.
— Но это были разные личности? — допытывалась Ана. — Или всё-таки одна на разных этапах своего пути? Потому что если второе, то это просто метафора, новый ракурс для привычных вещей. А если первое… то я не знаю!
Фокс со скрытой нежностью смотрел на звёздную принцессу, удивляясь, какая же она временами юная и неопытная. Ведь в другие моменты Ана всё понимала точнее и вела себя мудрее большинства. Возможно, эта двойственность и делала её такой особенной в глазах Одиссея.
— Ты тоже плохое отражение для «Старого зеркала», младшая сестра Афины, — сказал он. — Тебя и вправду две.
— Старшая! — с комичной воинственностью ответила девушка. — Я родилась первой и прожила больше! А она всего лишь концентрированное сверхсущество.
Спорить с юной богиней мудрости и войны стал бы только глупец. Поэтому Одиссей сменил тему:
— Отчего люди слушают сказки? Смотрят арты, читают книги, проживают гипнофильмы, решифтят чужие воспоминания и погружаются в ментосферы? Зачем всё это?
— Я на экзамене, профессор? — удивилась Ана.
— На собеседовании, — улыбнулся Фокс. — Пытливому разуму, чтобы распутать клубок загадок, нужен собеседник.
— Ты много лет прекрасно справлялся сам.
— Тогда я был старый и умный, а теперь Фокс-младший.
— Парировал как босс! — восхитилась ассистентка.
— Спасибо. Но ты не ответила на вопрос.
— Зачем кино с литературой? — переспросила девушка. — Вроде это очевидно. Люди читают и смотрят чужие истории, чтобы пережить то, что не могут в собственной жизни.
— Для чего?
— Это клёво! — ответила она, как будто совершила важное научное открытие.
— Да, но почему клёво? — гнул свою линию детектив.
— Потому что даёт испытать новые впечатления, сделать жизнь ярче.
— Но зачем нам это?
— А, мы пытаемся докопаться до самого ядра планеты, — хмыкнула Ана, но задумалась. Ответ на этот вопрос был уже не так очевиден.
— Чтобы прервать одиночество, — наконец сказала девушка, подняв глаза.
И увидела, как взгляд Одиссея потеплел.
— Разумные существа нероевого типа по своей природе одиноки, — сказал он. — Мы рождаемся и живём в обществе, но каждый — обособленное существо. Вся наша жизнь, все потребности после самых базовых связаны с созданием и поддержанием связей с другими. С поиском ощущения сопричастности.
— Люди думают, что им скучно, страшно или горько, а на самом деле им одиноко?
— По-моему, да. Можно прервать одиночество, наладив отношения с другими живыми существами — но это… ох, как непросто. На порядок проще и быстрее прочитать, посмотреть или пережить чужую историю, почувствовать себя её частью, найти новых близких там, в выдуманных мирах. И с первых же страниц хорошей книги ты уже не один. Ты не одинок на час, на день, на год. А когда история окончена, ты идёшь искать следующие, которые на время станут и навсегда останутся частью тебя.
Ана задумчиво кивнула:
— Герда летела на ледяную планету спасать Кая из сострадания и доброты. А мы, чтобы пройти этот путь вместе с ней.
Она помолчала и добавила:
— Когда я в детстве слушала эту сказку, то сама была Гердой, тянулась к ней и ко всем остальным, — лоб Аны внезапно разгладился, будто она удивилась собственным мыслям. — Даже к плохим, опасным и злым героям, к чудовищам. Я хотела узнать их, разобраться, открыть для себя. И если б ты раньше спросил, почему, я бы ответила: «Чтобы узнать больше». Но теперь мне кажется, что ты прав. Нет смысла узнавать ради знания. Я хотела познакомиться с ними ради того, чтобы они появились — и остались! — в моей жизни. Ради того, чтобы не быть одной.
— Истории щедро дарят нам чувство сопричастности к другим существам. У них есть и другие функции, все важные, как на подбор: передача традиции, саморазвитие, расширение горизонтов и обретение свободы. Но в основе нашей тяги к историям лежит стремление быть ближе к кому-то ещё. Найти любимых.
— К чему ты всё это спрашивал? — потребовала Ана. — И для чего мы смотрели этот странный, ладно, потрясающий арт? И где, наконец, затерянный мальчик?! Ты обещал его найти!
Одиссей глубоко вздохнул, собираясь с силами, и ответил:
— Мы нашли мальчика. А в «Старом зеркале» я услышал именно то, что искал. Дело раскрыто. Осталось только довести его до конца.
Он так сказал, будто довести до конца было самое сложное.
— Чего же мы ждём? — спросила Ана. Ей не терпелось увидеть, как Одиссей складывает из осколков новую удивительную картину. — Пошли?
*
В зале с алмазным куполом был аншлаг, словно зрители столпились на премьеру. Два боевых дроида у дверей, двое по разным концам зала, важный Дурран в самом центре, маленькие дроиды сверху, ведущие контрольную запись. Спокойный Эндор Кан, поджатый гепардис, арестованный Ззир‘Пуун в закрытом коконе, молчаливая тень Звездочёта и два экрана по бокам: с Хеллой и доктором Тюэль. А ещё детектив с ассистенткой. Вся труппа в сборе, пора начинать финал.
— Говорят, вы уже закончили дело, — спросил Эндор. — Так быстро. Кто убил мою жену?
— Никто, если вы хотите кратких ответов, — сказал Одиссей. — А если хотите узнать, что и почему здесь произошло, дайте мне немного времени. Я постараюсь раскрыть историю от начала до конца.
Эндор сдержанно кивнул и отступил.
— Среди нас есть тот, кто
