Он уже знал устройство ротора, пожалуй, сам сумел бы срастить трубы и даже вести бурение. Все ему было интересно.

«Да, если бы побольше станков и труб, мы бы развернулись, — размышлял Киров. — А от Серебровского никаких вестей. Уж не случилось ли с ним беды?»

Однажды, вернувшись с промыслов, Киров спросил секретаря:

— Какие новости? Никто не звонил?

— Серебровский приехал, Сергей Миронович!

— Неужели? Где же он?

— Сидит у помощника. Ждет вас.

— А я заждался. Зови его скорей... Ну-ка, ну-ка, дай на тебя взглянуть, — с улыбкой отошел в сторонку Киров. — Настоящий франт! Если б на улице встретил — не узнал.

— Пришлось приодеться, — в тон ему шутливо сказал Серебровский. — Приходилось вести переговоры с капиталистами, которые встречают по одежке... На встречи приезжал в лимузине, помня крылатые слова: «К богатым не ходи пешком».

— Ну, рассказывай, что ты выходил, выездил?

— Не много, Сергей Миронович, а все же не с пустыми руками вернулся.

— Так, так... выкладывай.

— Подписал контракт с «Барнсдальской корпорацией» на производство буровых работ, поставку бурильных станков, оборудования, труб.

— Ого!

— Вот перечень с указанием сроков.

Киров полистал сколотые листы. Лицо его озарилось радостью.

— Поздравляю, Александр Павлович. Это большое подспорье на первое время.

— Спасибо, Сергей Миронович... Но я слышал, что дела на промыслах плохи.

— На Солдатском базаре начали хорошо, а на старых промыслах худо. Рабочие изголодались, отощали, обессилели.

— А что, если мне сразу поехать к Ильичу, доложить о поездке в Америку и рассказать о тяжелом

положении на промыслах. Страна огромная, может, выкроят что-нибудь для помощи Баку.

— Еще не справились с голодом в Поволжье. Сколько к нам беженцев привалило... А о поездке в Америку надо доложить... Хотя и трудно здесь без тебя — поезжай! Перебьемся. Только, пожалуйста, не задерживайся...

3

В субботу после работы на старых промыслах возле главной конторы собралась огромная толпа. Приехали рабочие-нефтяники с других участков, пришли плотники-строители буровых вышек, транспортные рабочие, инженеры, техники, десятники.

На дощатой трибуне, обитой кумачом, Киров, Нариманов, Мусабеков и только что вернувшийся из Москвы Серебровский.

Все уже знали, что Серебровский привез письмо от Ленина. Каждому хотелось знать, что сказал вождь мирового пролетариата.

Когда митинг был открыт и слово предоставили Кирову, толпа застыла.

Киров подошел к самому краю трибуны, развернул бумагу.

— Товарищи! Вот письмо, которое прислал нам Ильич. Оно так и адресовано: «Рабочим города Баку». Прошу вас выслушать внимательно.

Стало так тихо, что Киров услышал, как на электрических проводах чирикали воробьи.

Он начал читать, четко произнося каждое слово: — «Дорогие товарищи!

Я только что выслушал краткий отчет товарища Серебровского о положении Азнефти. Трудностей в этом положении очень не мало. Посылая вам свой горячий привет, прошу вас ближайшее время продержаться всячески. Первое время нам особенно тяжело. Дальше будет легче. Победы мы должны добиться и добьемся во что бы то ни стало.

Еще раз шлю вам лучшие коммунистические приветы.

В. Ульянов (Ленин)».

Толпа заревела тысячеголосо:

— Ура! Привет Ильичу! Да здравствует Ленин! Киров поднял обе руки, пытаясь добиться тишины. — Есть предложение, — выкрикнул он, — послать ответную телеграмму Ильичу. — Стало заметно тише.

Киров зачитал:

— «Дорогой Владимир Ильич! Благодарим за письмо и заботу. Мы постараемся продержаться и выполнить годовой план добычи нефти. Рабочие города Баку».

В ответ грянуло громовое «ура». Оркестр заиграл «Интернационал»...

Глава двадцать восьмая

1

Киров всегда приезжал на промысел, когда начинали бурение новой скважины.

Так было и тринадцатого ноября. Во второй половине дня вместе с Бариновым они приехали на новую буровую на Солдатском базаре.

Большую вышку еще не успели полностью обшить тесом. Только полати были защищены от ветра да две стены с северо-запада.

Все было подготовлено к началу работ. Массивная стальная тумба с ротором расположилась в центре буровой. Над ней на вертлюге, на стальном тросе висела квадратная труба, к которой было привинчено долото — сверло — с острыми раздвоенными концами, называемое «рыбий хвост».

— Ну что, можно начинать? — спросил мастер Баринова.

Тот подошел к Кирову:

— Начнем, Сергей Миронович?

Киров снял фуражку и резко махнул.

Включили рубильник, заскрежетали цепи Галля, с грохотом завертелся ротор, а квадратная труба вдруг превратилась в круглую и стала заметно уходить в землю.

— Пошла! — весело крикнул кто-то из рабочих. Несколько минут все смотрели зачарованно.

Но вдруг погас свет. Ротор, сделав несколько десятков оборотов, остановился. Грохот утих.

— Не волнуйтесь, товарищи. Видимо, заминка с электроэнергией, — сказал Киров и вышел из буровой, где его ждала машина.

— Быстро к конторе — погас свет!

Машина помчалась и скоро остановилась у конторы промысла.

Киров прошел к начальнику:

— Ну что? Выяснили что-нибудь?

— Не можем дозвониться на подстанцию, Сергей Миронович.

— Разрешите. — Киров подошел к телефону, покрутил ручку, попросил соединить с ЦК.

— Говорит Киров. Что со светом? Когда сообщили? Кто? Так. Что обещали? Да, я сейчас приеду.

Киров повернулся к столпившимся в кабинете людям в брезентовых куртках и со вздохом сказал:

— Со светом, товарищи, временная задержка. Свет скоро дадут.

Но люди не расходились, почувствовав неладное. Заметили на лице Кирова тревогу.

— Что же случилось, Сергей Миронович? — спросил кто-то из буровых мастеров.

— Беда, товарищи! Однако прошу соблюдать спокойствие и выдержку... — Он несколько замешкался, как бы подбирая более подходящие слова, и, видимо, не найдя их, сурово сказал:

— Горит насосная станция...

2

Только вошел Киров в приемную, дежурный доложил, что насосная охвачена огнем и подача воды в город прекращена.

— Срочно ко мне председателя горсовета и начальника коммунхоза, — сказал Киров и прошел к себе в кабинет.

Сердце учащенно стучало, и ощутимо, чего он раньше не замечал, пульсировала жилка на виске. Он сел в кресло.

Почему-то вспомнилась томская тюрьма, разговор с арестантами о голодовке. Говорили, что без еды человек может прожить около двух недель, а без воды — только двое суток...

«Наверное, опять диверсия», — подумал он и позвонил на летное поле.

— Алло! Здравствуйте! Киров. Кто из летчиков есть? Хорошо. Скажите, чтоб не отлучался. Я скоро приеду. Придется лететь... — и повесил трубку. «Да, очевидно, диверсия, как и пожар на заводе, а может, и несчастный случай...