Шрифт:
Закладка:
Ниська и Тит вначале заревели басом, а потом стали зевать. Они очень устали в Теневых мирах. Глаза у них слипались.
– А ну марш в кровать! – скомандовала Задора.
Ниська и Тит послушно улеглись, но перед тем как уснуть, ещё долго болтали.
– Почему жаб нельзя кормить крысами? У них что садится? Почки! Ты поняла? – поучал Ниську Тит. – И не вздумай кормить моих жаб дождевыми червями! В червях может быть инфекция! В них земля!
– Раньше жабы жили в саду и преспокойно ели этих червей и слизней! – не выдержал Филат.
– Раньше они питалась неправильно! – отрезал Тит.
Ева вспоминала Индрика, сбежавшего по её вине, и её грызла совесть. Она казалась себе самым вредоносным существом во Вселенной.
– Я пустое место! Я абсолютно бесполезна! – горько сказала Ева.
– Да, действительно, ты абсолютно бесполезна! Ну что ж, с этим надо как-то жить! – сочувственно согласилась с ней Настасья.
Ева от неожиданности задохнулась, едва не уронив выползшего ей на ладонь котошмеля:
– Что-о?!
– Не злись. Я пошутила. Я давно заметила: человек говорит что-то про себя – допустим, «я тупой как пробка!». И вроде бы он искренен. Но если услышит от другого: «Ты, Вася, тупой как пробка!» – моментально закипает. Это означает, что на самом деле он сказал про свою тупость, чтобы его все разуверяли.
Часа через два все проснулись от стука в дверь. На всякий случай достав магстолет, Бермята выглянул наружу. У магтобуса на морозе прыгал мёрзнущий Глызя Косорыл. Магператор Жорж, сидя в красной магшинке с орлиными крыльями, ел из железной банки тушёнку.
– Подъём, дорогие расчудесные сыщики земли русской! – заорал Глызя. – Вы, конечно, не смотрели платную версию Маг-ТВ?
– И бесплатную тоже! – отрезал Бермята. – Ты вообще когда-нибудь спишь?
Глызя задумался.
– Вопрос не в бровь, а в глаз! Жорж, я вообще когда-нибудь сплю? – спросил он у магператора.
Жорж облизал ложку и спрятал её в сапог:
– Без понятия! Тушёнка, кстати, дрянь. На Хитровке больше покупать не будем. Ещё немного – и я поскачу галопом! Такое чувство, что они вместо коров упаковали в эти банки всю будённовскую кавалерию.
Глызя Косорыл кинулся к Рогнеде и, греясь, прижался к её тёплому боку.
– Вот это женщина! Мне бы такую! – воскликнул он. – А теперь магвости! Ночью овощные анархисты напали на башню «Федерация»! Освобождена сдобная девушка Марфа и все пленные!.. Что это был за бой!.. А как блестяще сняли часовых! Кто-то стучит в стекло. Големы выглядывают, сильно удивлённые – всё-таки девяносто восьмой этаж, – и обоих сносит одним арбузом! Потом пытались посчитать, с какой скоростью арбуз был запущен, да так и не смогли.
– А где Марфа сейчас? – нетерпеливо спросила Настасья.
Глызя развёл руками:
– Неизвестно. Анархисты прилетели на сотне магшин. И все потом разлетелись в разные стороны! В какую магшину её посадили – никто не знает! В Солнцево два супермаркета захвачены разбушевавшейся картошкой. На станции «Магсква-товарная» взбунтовался железнодорожный состав с морковью… Здоровенная такая морква, сердитая! Летит как пуля, втыкается как штык! Звучит как анекдот, я понимаю, но атлантам, которые берут супермаркет штурмом, не смешно!
Настасья распахнула вещун. С его страниц посыпались сплющенные буквы – многочисленные сообщения от Тибальда и Люборы.
– Одно большое «ох!» – сказала Настасья, проводя над буквами ладонью, чтобы они сложились в текст. – Читаю! Тибальду и Люборе удалось обнаружить нечто важное! Они ждут нас у себя! Тоннельсоны, возвращаемся в Магскву!
Задора кинулась к водительскому креслу, сдула с него комариков Тита, устроивших гусарскую пирушку, и начала дёргать рычаги и орудовать палкой с ботинком. Глызя напросился долететь до Магсквы вместе с ними, заявив, что в магшинке Маг-ТВ холодно и она тесная.
– Да ещё этот Жорж! Вечно несёт какую-то свою пургу и не даёт мне нести мою!
Магператор Жорж что-то односложно промычал. Ева подумала, что в сравнении с Жоржем Глызя несёт пурги куда больше.
– Я люблю тишину! – предупредила Настасья.
– Я буду нем как рыба! – пообещал Глызя и, чтобы ему поверили, зажал рот обеими руками.
Магтобус мчался к Магскве. Красная магшинка Маг-ТВ летела за ним, стрекоча счетверёнными камерами. Она была ручная и не нуждалась в водителе. Всё же изредка она отвлекалась, принимаясь охотиться за зайцами, и тогда магператор Жорж, высовываясь в окошко, приманивал её свистом.
– Это из-за орлиных крыльев! Инстинкты у неё! Но лучше так! А то прошлая магшинка была у нас с крыльями куропатки! Вечно перемещалась перебежками, всего боялась, а взлетала с таким порханьем, что уши затыкай!
Хотя Глызя и зажал рот обеими руками, вскоре руки его сами собой разжались и разговорное отверстие разверзлось вновь. Он пристроился к Еве и спросил, чего там с Индриком: нашли его или нет? Ева объяснила, что нашли, но он сбежал. Глызя очень огорчился. Еву, однако, не ругал.
– Це-це-це! А это точно был Индрик? Может, какой-то другой единорог? Нашейное украшение у него присутствовало?
Ева показала Глызе бляшку от украшения Индрика, и Глызя, попросив разрешения, сжал её в руке.
– Уважаемые зрители! Зрите ли вы это? Да-да, это она! Та самая бляшка от того самого украшения! Сколько рыжья! – охнул он, возвращая её Еве.
Тоннельсоны не жалели магии, и до Магсквы они добрались в рекордные сроки. Правда, «Беговую», на которой жил Тибальд, Задора нашла не сразу, потому что город знала неважно. Не смущаясь, Задора притормозила и посигналила, прося прохожих показать дорогу. Элементаль воды – большая мягкая женщина, протекающая мимо в сопровождении многих деток-капе- лек, – сжалилась над Задорой и послала одну из дочерей их проводить.
* * *
Тибальд был дома. Его прыгающая магшина, а также красный «Матиз» Люборы с зенитным пулемётом притулились между трубами. Покружив над крышей на магтобусе, Задора пришла к выводу, что парковаться тут негде, и встала у подъезда. Пришлось подниматься по лестнице до пятого этажа, дальше через нарисованную дверь переходить на крышу и оттуда уже спускаться на шестой этаж к Тибальду. Спускаясь по лесенке, ведущей с балкона на балкон, Ева, не сдержавшись, одним глазком заглянула в знакомое чердачное оконце. Скелетов было уже не четыре, как в прошлый раз, а около десятка. Все прикованы цепями к стульям, и все напряжённо трудились. Между ними метался надсмотрщик и щёлкал плёткой.
– Всем держаться образа! Большие глазки, маленький ротик – а ты что рисуешь?! Бунтуешь?! Стандарты разрушаешь?! – рычал он, обращаясь к какому-то скелетику. Тот
