Сотрудничество с этим заводом, которое расширялось в направлении других марок, помимо двухфазной стали, превратилось в многолетнюю дружбу, и оба, Амиров и Гареев, заслуживают, чтобы о них рассказать поподробнее.

Рядом была Татария, куда периодически (в том числе и в день ГКЧП, то есть уже в 1991-м) мы ездили из Белебея на КамАЗ, через так называемый «самый длинный мост в мире», потому что разница во времени по сторонам этого моста была в два часа. Татарская кухня преобладала, жена Амирова научила меня делать татарские перемечи (острее и меньше размером, чем русские беляши), в семье Гареевых угощали вкусным острым мясом.

За многие годы знакомства мы побывали во многих домах сотрудников «Автонормали» и даже на их «дачных» участках размерами в четыре сотки и с маленькими однокомнатными летними домиками. Счисляевы как-то раз позвали на малину, которую я всю, к своему стыду, объела, научили жарить натертые чесноком кабачки в яйце.

Наше регулярное появление на заводе становилось событием (москвички, ученые). При этом Амиров и другие руководители завода были очень довольны нашими результатами (ширилось опробование изделий из новых сталей на ВАЗе и КамАЗе). К тому же они знали, что нашим приездам и опробованиям предшествовали (помимо борьбы за выплавку стали, о которой я писала выше) наши с Леной длительные командировки для проведения термообработки сталей соответственно в Белорецке и Орле. В знак признательности они выискивали способы принять нас как можно привлекательнее. Беда была в том, что из городских достопримечательностей в городе был только ликеро-водочный завод. Не рассчитан был город на прием женщин.

В какой-то из наших приездов Расул Гареев, загадочно прихватив какой-то сверток, подвез нас на машине, как он сказал, на некое мероприятие. Хорошо, что в тот раз с нами с Леной был и Саша Ефимов. Как оказалось, нас везли на традиционную для специальных гостей, с образовательными элементами, дегустацию продукции ликеро-водочного завода. Нам предстояло узнать не только, как правильно дегустировать, но и то, что Белебеевская водка – очень чистая, впервые попробовать черемуховый ликер, узнать, что технология их производства (наклонный спуск конвейера) – саморозлив (с ударением на «о»). Расул разложил на столе принесенные с собой бутерброды с красной икрой (было начало 80-х). Главный инженер завода, который проводил дегустацию, был увлечен своим делом, делился своими знаниями. На вопрос о различных сортах напитков он часто отвечал пренебрежительно, как, например, о пшеничной водке: «надуманная марка».

Помню очень аккуратный и четкий почерк Расула, который вместе с нами каждый раз обобщал итоги наших приездов и поездок на ВАЗ или КамАЗ. Он рос на глазах, стал настоящим соавтором выполняемого нами освоения новых сталей. В 1992-м мы вместе ездили на конференцию ИСАТА во Флоренцию, где он выступал с докладом по новым сталям для высокопрочного крепежа.

Амиров был не просто очень сильным руководителем огромного завода, но и остроумным человеком, любителем розыгрышей. Как-то мы были в Белебее летом, в жару, и Лена спросила, нет ли на заводе бани. Через пару дней Амиров, встретив нас, сказал:

– Завтра устроим для вас баню. Мы и профессионала нашли. Проверенный. Член парткома.

Мы с Леной напряглись, но «со своим уставом» – спорить не стали. В субботу нас куда-то отвезли, показали небольшое бревенчатое здание. Заглянули – действительно баня. Помня про «члена парткома», остались в купальниках. Через несколько минут в баню зашла женщина, явно очень напряженная. Увидела нас, всплеснула руками:

– Ну, Марс Гизитдинович, ну и напугал.

– А что случилось?

– А он мне вчера сказал: тебе особое поручение. Ученые из Москвы приехали. Надо устроить им настоящую баню Я поняла: мужики, но с Амировым не поспоришь.

Про члена парткома была правда. Эта милая женщина, которая была и членом парткома, стегала нас вениками, а потом мы ее, и после этого сколько-то времени уже не умирали от жары.

Внедрение двухфазных сталей расширялось, но было необходимо найти способ кратковременной термообработки: на данном этапе это был медленный нагрев перематываемых рулонов проволоки в обычных печах с последующим ускоренным охлаждением в водяных ваннах.

Появилась новая аспирантка Оля Зорина, и я поставила перед ней задачу исследовать влияние высоких скоростей нагрева на структурообразование в межкритическом интервале. Саша Ефимов помог ей наладить оборудование для проведения экспериментов. Вадим Гринберг с Борей Фельдманом (НИАТМ) увидели важные эффекты, которые могли радикальным образом ускорить и процесс сфероидизации традиционных сталей для крепежа, на который уходила большая доля затрат времени и энергии.

Лена ушла из ЦНИИчермета, дела Автонормали принял у нее Миша Бобылев. Его усилиями совместно с Расулом Гареевым удалось создать и запустить в производство установки индукционного нагрева для получения двухфазной стали и ускоренной сфероидизации.

В 1992-м году Марс Гизитдинович скоропостижно умер, директором завода стал Николай Иванович Гордиенко. Через пару лет подоспела кампания «выборов» директора. Как это не раз случалось в те годы, технически грамотные руководители Гордиенко и Гареев оказались вне руководства, зато новое и много раз сменяемое начальство серией приватизаций и банкротств привело к развалу завода, который с трудом оживал уже в новом тысячелетии.

Украинская эпопея

Помню, что в ожидании экспериментов на новом агрегате непрерывного отжига мы рассматривали как возможный вариант и завод Запорожсталь, поставляющий внутри Украины в том числе и автомобильные марки листовой стали. У них был довольно перспективный термический агрегат, который они использовали для нержавеющих сталей, и я поехала туда для обсуждения возможного сотрудничества по обработке на нем и наших двухфазных сталей.

Этой поездке предшествовали мои разговоры с Институтом черной металлургии в Днепропетровске, и их представители собирались провести предварительные разговоры по организации самой встречи и приехать в Запорожье для моей поддержки.

Когда я сошла с поезда, они меня встречали у вагона. Был вторник, совещание назначили на среду. Как выяснилось, они приехали еще в понедельник «чтобы устроиться».

Совещание проводил начальник ЦЗЛ Мовшович со странным именем Вилорд, наверняка придуманным как аббревиатура из инициалов В. И. Ленина плюс что-то. Собралось много народа, задавали много вопросов по ходу моего сообщения.

Сотрудники ИЧМ не проронили ни слова.

Далее началось обсуждение целесообразности проведения опытных термообработок на Запоржстали. Был декабрь 1982 года. Можно было представить мое потрясение, когда один из выступающих начал с большой цитаты:

– Как сказал Юрий Владимирович: «Мы располагаем большими резервами в народном хозяйстве. Эти резервы надо искать в ускорении научного прогресса, в широком и быстром внедрении в производство достижений науки и передового