Шрифт:
Закладка:
Окончательный удар по финансовой системе страны наносил стремительный рост спекуляций и разно рода мошенничеств: «Когда сидишь в Ставке, видишь, что армия воюет, как умеет и может; когда бываешь в Петрограде, в Москве, вообще в тылу, видишь, что вся страна… ворует, — фиксировал в своем дневнике 1916 г. военный корреспондент М. Лемке, — Все воруют, все грабят, все хищничают. И не надо очень глубоко вдумываться, что бы понять еще больший ужас: страна ворует именно потому, что армия воюет; а армия воюет потому, что страна в лице своих буржуазных правителей, предпочитает воровать… Бешеные цены, которые платит казна за все, создает у всех на глазах молниеносных миллионеров, иногда в несколько часов… Лицемерный крик «Все для войны!» искренен только у несмышленых или наивных единиц; массы грабителей и воров держат его искусственно на высоких нотах патриотизма. В этой стране нет понимания ее собственных интересов, потому, что у массы нет понимания самой страны. Россия, как таковая, всем чужда; она трактуется, как отвлеченная категория. Все казенное и народное это мешок, из которого каждый черпает, сколько может захватить… «Черт с ними со всеми, лишь бы сейчас урвать» — вот девиз нашего массового государственного и народного вора…». Россия это «страна где каждый видит в другом источник материальной эксплуатации, где никто не может заставить власть быть сколько-нибудь честной…»[1185].
Едва придя к власти в феврале 1917 г., лидеры буржуазно-демократической революции отменили даже те мобилизационные меры, которые были предприняты монархией, как слишком социалистические. Результатом стал полный финансовый крах. Февральская «революция нанесла окончательный удар российским финансам, — констатировал этот факт ген. А. Деникин, — «Она, — как говорил министр финансов Шингарев, — вызвала у всех сильное стремление к расширению своих прав и притупила сознание обязанностей. Все требовали повышения оплаты своего труда, но никто не думал вносить в казну налоги, поставив тем финансы в положение, близкое к катастрофе». «Началась настоящая вакханалия, соединившая всех в безудержном стремлении под флагом демократизации брать, рвать, хватать, сколько возможно из государственной казны, словно боясь упустить время безвластия и не встречая противодействия со стороны правительства»[1186].
Россия оказалась единственной из всех Великих держав страной, которая не смогла мобилизовать свою финансовую систему во время мировой войны, и покрывала свои расходы в основном за счет денежной эмиссии: «Главным источником покрытия военных расходов, — констатировал этот факт С. Прокопович, — был выпуск бумажных денег»[1187]. Инфляционное финансирование и спекуляции, вызывая рост цен, тем самым увеличивало бремя расходов государственного бюджета России, что в совокупности с ее экономической отсталостью и бедностью Капиталами привело страну к банкротству. Россия, констатировал этот факт А. Керенский уже в начале 1917 г., «разорена дотла»[1188]. «Россия вышла из рядов потому только, — подтверждал в 1918 г. видный представитель либеральной деловой среды А. Бубликов, — что она обнищала вконец…»[1189].
«Конечно, были и честные и добросовестные люди, исполнявшие долг в своей ограбленной и обманутой родине, но они, — отмечал, говоря о царской и временной России, Ллойд Джордж, — были бессильны в потоке всеобщей продажности»[1190].
«Ничто не может сравниться с жесткостью преданного народа, — указывал на объективную закономерность русской революции Ллойд Джордж, — раз он убедился, что преданностью этой все время играли. В таких случаях возмездие бывает беспощадно во всех его проявлениях…»[1191]; «человеческое возмездие, раз оно началось, неудержимо, и не поддается контролю, как степной пожар. Пламя пожирает как пшеницу, так и плевелы. Адский огонь, поддерживаемый рукой человека, сжигает невинного равно, как и виновного»[1192].
Опирающаяся на иностранную интервенцию попытка прежних правящих сословий и имущих классов подавить большевистскую революцию в гражданской войне, закончилась тем же самым, чем закончили царский и временный режимы: на всех без исключения «белых» фронтах, происходило одно и то же явление, о котором писал член Северо-западного правительства (Юденича) Г. Гроссен: «вакханалия злоупотреблений, хищничества и третирования отчетности царила всюду, начиная с высших центральных управлений и штабов и кончая ротными штабами и мастерскими. Спекуляция расцвела пышным цветом. Игра шла на страданиях несчастной армии, и в ней принимали участие все темные элементы, независимо от чинов и званий»[1193].
И так было, и у Деникина на Юге, и у Миллера на Севере, и у Колчака в Сибири: «Кругом грубое хищничество и отсутствие элементарной честности. Нет никакого одухотворения и подъема…, — отмечал в своем дневнике колчаковский плк. И. Ильин, — Шкурные вопросы доминируют, личные интересы царствуют надо всем. Таково в общих чертах наше положение на территории диктатуры адмирала Колчака»[1194]. «В анналах российской истории, на памятнике сибирской Вандее, — подводил итог плк. Р. Раупах, — будет красоваться надпись: «Погибла от собственной внутренней гнили»»[1195]. Именно в этой «гнили», находил основную причину поражения белых армий последний главнокомандующий Восточной (колчаковской) армией ген. К. Сахаров, который посвятил этой теме отдельную главу своих воспоминаний, назвав ее «Предательство тыла»[1196][1197].
Именно «предательство тыла» предопределило падение Российской империи и ее поражение в мировой войне, а затем и поражение «белых» в гражданской войне. Для возрождения страны требовалось найти новые пути развития.
Выбор пути
Мы вступили в новую эпоху — эпоху строительства. Эта эпоха выдвигает ряд новых вопросов, которые, конечно, нельзя разрешить без обсуждений, без споров.
Окончание интервенции и гражданской войны ставило вопрос, о путях восстановления, и дальнейшего развития страны, самым прямым и непосредственным образом. Для решения этой задачи были выдвинуты три основных варианта:
Первым был либеральный
В его обоснование группа исследователей, возглавляемая одним из гуру либеральной экономической мысли России — ректором Российской экономической школы С. Гуриевым, под эгидой американского Бюро экономических исследований, в 2013 г. провела сравнительное моделирование экономик царской и советской России: «мы собрали все имеющиеся на сегодня данные об экономическом развитии России и Советского Союза и использовали только недавно появившиеся
