Шрифт:
Закладка:
Теперь ножу экзекутора предстояло проверить свою остроту на опоясании медиарха.
Дважды обернутый вокруг талии пояс брата был не чем иным, как цельной шкурой двухметровой королевской кобры с мумифицированной головой, в которой даже поблескивали глаза, правда не родные, змеиные, а выточенные из уральских рубинов. И надевал он эту сокровенную реликвию Братства во второй раз в своей жизни. А впервые его опоясали змеем, когда он успешно прошел все испытания, и перевязал его тогда не какой-то экзекутор из младших начал, а двуликий и к тому же ряженый арканарх Высшего Расклада в пурпурном плаще и со скипетром пастыря в руках. Тогда арканарх, соединяя голову змея с хвостом прямо на его пупке, горячо напутствовал вновь обретенного брата на долгое и счастливое пресмыкание в рядах адельфов. И вот… пресмыкание заканчивается. Его змей больше не будет глодать свой хвост. Кольцо превратится в линию, адельф — в человека. Человека, ха-ха! Это звучит гордо.
Экзекутор уже стоял возле него, поигрывая ножом. Пора. Гусвинский взялся за змеиную голову и оттянул ее от себя как можно дальше. В образовавшуюся щель юркнула тревожная сталь и, сверкнув в свете факелов, разрезала пояс. Пасть кобры все еще держала хвост в зубах, но теперь чешуйчатый пояс не смыкался в Уроборос, и парадокс змея, кусающего свой хвост в извечной гонке причин и следствий, прекратил существование. Так банально, одним мясницким движением разрешилась, казалось бы, неразрешимая загадка. Острейший нож разрезал пояс почти беззвучно, и голова змея с торчащим из нее кончиком хвоста медленно поползла по ногам Гусвинского.
* * *
Придавив пяткой отставшую доску настила, Ромка повернулся лицом к берегу и хотел было пойти, но Платон, преградив ему путь, стал рыться во всех шести положенных ему карманах.
— Вы чё, дядь Борь, хотите, чтобы я в натуре в эту лужу полез? — обиженно спросил Деримович мучителя-наставника.
— Да-a, именно в натуре, в одеждах кожаных, а проще говоря, голым. Да-да, голым… И очень быстро, потому что скоро отбой.
— Опять шуточки? — глядя на черную воду, пытался сохранить игривые интонации Ромка.
Онилин, обшарив меж тем последний карман, наконец-то извлек из него какой-то неровный металлический кругляш.
— Вот, — сказал он, — протягивая диск ученику. — Раздевайся, монету в зубы и в озеро.
Ромка взял странную, порядком истертую от долгого употребления денежную единицу с неровными краями и подбросил ее на ладони:
— Старая? — спросил он, пытаясь разглядеть рисунок. И хотя света от полной луны было достаточно, определить, что именно отчеканено на аверсе и реверсе монеты, ему удалось не сразу.
— Римская империя, 222 год, — ответил Платон и задал встречный вопрос: — Видишь, что на ней?
— Вроде мужик какой-то с кудельками на башке… А может, в короне… или в венке? — Ромка повернул монету так, чтобы косой свет более четко обрисовал рельеф. — Да, мужик в венке из листьев. Пухленький такой, а там… — Деримович развернул монету реверсом вверх и стал вглядываться в изображение.
— Ну, — поторапливал его Онилин.
— Ну, тут… домик вроде, с окошком, а в домике херня какая-то…
— Точнее не скажешь, — прыснул от смеха Платон, — только херня не какая-то, а из Эмесы[160]… Ляпис экзилис.
— Чево? — уставший от дурацких открытий прошедшего дня, Ромка уже не выдерживал гонива мистагогова.
— Он же ляпис нигер, и ляпис философорум[161].
— А-а! — завыл Деримович на полную Луну. — Зачем мне это, дядь Борь? Ну зачем мне херня эта, ляпис, хуяпис? Я сюда для чего прибыл — посвящение в олеархи пройти и досвидос.
— На аверсе лауреат, — невозмутимо продолжал мистагог, — только не липовый, в смысле не из тех артизанов и проэтов с писсателями, которым я баблос отгружаю, а настоящий, увенчанный лавром император Рима Элагабал, заруби на сосале, Эль-Габал[162] зовут его, который и доставил этот Черный и еще Богг весть какой камень в Рим и службы установил в честь него торжественные, всесвятные и всенощные, с процессиями и триумфами.
— Ну и что теперь, обделаться? — продолжало нести недососка прямо на грубость Платонову.
— Нет, в озеро войти и щель на дне найти, монету в прорезь опустить и духов водяных молить, чтобы малое бабло, через Баабило прошло, сквозь ворота Инанновы, через руки Ивановы, дураку по губам, лохосу по усам, подросло — и в карман[163].
Деримович посмотрел на своего поводыря, как старый пес на хозяина у ворот живодерни.
— Платон Азарыч, вы меня случайно с Буратиной не спутали? — спросил он, бросив еще один взгляд на монету.
— Буратино, мон ами, в январе щель искал. А посему вознеси хвалу Дающей, что не зимой тебе в проруби плескаться… — резко выговорил Платон, ощущая, как внутри у него снова разгорается огонь мести. Разумеется, не к своему подопечному недососку.
Он замолчал, пытаясь подавить в себе приступ неразумного гнева. А Ромка все еще тщился разгадать, что же такого может скрываться за банальной… да-да, елдой, точнее, ее маковкой, в детском домике со звездой под треугольной крышей.
— На дне огонек зеленый горит, — наконец-то сладил с собою Онилин, что обнаруживалось по все более убыстрявшейся речи, — щель рядом. Да смотри, не промахнись. Если монета в копилку не ляжет, считай, что не выкуплен ты для заплыва по Влажной. А за невыкупленного ни один адельф голос не подаст. Да и сама Влажная может тебя при себе оставить — других кандидатов пугать.
Ромка, хоть и не понял смысла этого «оставить», но внутренне весь сжался, подозревая, как могут поступить с ним товарищи, пойди что не так. Могут вообще очень просто поступить — утопят, нах, и все концы в воду!
— Ну чё стоишь, балда! — с видом распоясавшегося прапора рявкнул на Деримовича Платон. — Штаны спускай и в воду… Огонек зеленый, зеленый, говорю, понял?
Ромка в считаные секунды скинул пионерский прикид и, подойдя к самому краю понтона, всмотрелся в черную воду.
— Не вижу огонька, дядь Борь, — жалобно, все еще надеясь на шутку, сказал он.
— Нырнешь — увидишь, — отрезал Платон, — поторапливайся.
Деримович взял монету в зубы и, приняв соответствующую позу, уже изготовился нырнуть ласточкой, как вдруг остановился, извлек монету и с видом Архимеда вознеся ее в лунный свет, тут же упрятал обратно, но теперь уже правильно, за щеку, надежно и
