Заставил лечь на кровать, надавил на плечи! Сам навис сверху, втолкнув ногу между ее бедрами, уперся кулаками в матрас, пожирая алчным взглядом… А она к нему руки протянула, обняв за шею! И по-новой захлестнуло настоящим безумием, полным отключением от реальности и логики!

Крепко в губы поцеловал, накрыв собой, не в состоянии удержаться. Член тяжело, сладко-болезненно простреливает, заставляя Олега в ее мягкую влажность вжиматься. Еще не проникая, нет, но распаляя и Дашу, и самого себя до невозможного! Вновь до груди добрался, сжал губами, втянул в рот уже второй колючий сосок.

А Даша в голос стонет, выгибаясь! В его короткие волосы пальцами зарыться пытается, тянет на себя, словно больше плоти в рот заставить его взять требует, изгибается под руки Олега, под губы, под эти напирающие толчки тяжелой плоти подстроиться бедрами старается.

И он понял, что просто больше не в состоянии выдерживать. Ни секунды промедления… Скользнул руками ниже, накрыв пальцами ее влажные, жаркие складки, растирая влагу, ее еще больше дразня, упиваясь тихими стонами Даши, которые слизывал губами. Осторожно пальцем внутрь тела проник, как распаляя, растягивая, но и готовя, хоть немного ей это облегчить пытаясь.

А Дашу в дрожь! Дугой выгнулась, словно ближе к его руке тянулась, в себя вобрать пыталась!

Горячо, влажно между телами от испарины, кровь шумит в ушах, ее руки ему в спину впиваются, не отпуская и на сантиметр.

— Я постараюсь, ангел мой. Но все равно больно будет, — как извиняясь сипло прошептал в ее рот.

Приподнялся, вновь отрезав от мира, накрыв собой, лица сблизил, упираясь локтем в матрас. А сам презерватив вскрыл уже. До х*ра неудобно, но Олег даже не замечает все эти сложности. Мотивация, блин, великая сила!

И почему-то ни единого сомнения, что реально впервые все у Даши, пусть и не спрашивал же. Очевидно это. А ему так хочется все идеально сделать, и никакой уже выдержки нет, еще позавчера, кажется, кончилась вся, в той подсобке!

Не в похоти дело, не в плотском желании, а в этой невыносимой потребности их одной плотью сделать! Тем целым, что не разъединить уже.

Никогда не страдал чертовым романтизмом. И сейчас не припечатало вдруг. Потому что не романтика это. Не надуманная «красота». Жарко, тяжело, с сиплым дыханием, царапая друг друга зубами, ногтями, наваливаясь, прижимаясь… Нет — неизбежность. То, что на каком-то крохотном, равном расстоянии между ним и ею — становится общим, единым.

— Я потерплю, — улыбнулась чуть напряженно, он шеей почувствовал, будто готовясь. Но и ни единой нотки сомнения…

А у них же не так и много времени, если вспомнить про разум. И Олег точно не перенес бы, если бы сейчас кто-то помешал. Как и Даша, кажется.

Выпрямился, прижав ее бедра, стиснул ладонями, вскинул под себя. И, в губы ртом впившись, хоть немного отвлечь пытаясь, медленно, но неотвратно приняла внутрь желанного тела членом вторгаться. Осторожными толчками, чуть позволяя привыкнуть после каждого, адаптироваться, хотя самому давлением крови и нужды грудь разрывает, в висках стучит набатом! Дыхание ее ловит, слизывает с губ.

В какой-то момент Даша сжалась, замерла, но не оттолкнула, словно затаилась вся. Закусила губу… и ему заодно прикусив.

А Олег… Его накрыло! Замкнуло каждый нерв!

— Прости, ангел, — выдохнул неразборчиво и, сжав ее бедра своими загребущими руками до боли в шрамах, последним рывком до основания вонзился.

Стиснул, прижал всю к себе, вбирая, позволяя любимой в его теле спрятаться. Ловя стон боли, выпивая. Последний и единственный, который он своей девочке хотел бы причинить!

Ждет. Завис на руках, ее в себя вдавливает. Дышит так, что самому по ушам режет этот хрип…

И тут она чуть поерзала, подстраиваясь будто, обхватила его плотнее… И скрестила голени у Олега на спине, как дав понять, что фиг она его куда-то из себя выпустит…

Хлипкая выдержка разлетелась в пыль!

Он по-новой целовать ее принялся так, словно сожрать пытался, ей-богу! Бедра сами начали двигаться, реально вдалбливаясь, ввинчиваясь в нее! Голодный! Все равно мало! Подохнет, казалось, если хоть чуть отстранится!

Не мог отпустить, сжимал ягодицы, упиваясь ощущение плоти, тем, что весь в ней, она под ним… Добрался до шеи, вновь в Даше наслаждение распаляя, прикусил тонкую кожу над ключицей, поцеловал, языком пригладил, добрался до груди…

Добился таки сдавленных сладких стонов, уже точно не боли! Только ж у самого охр*неть какой перерыв был, еще до того чертового взрыва! Рухнул в пылающую бездну, ослепляющим, тяжелым, горячим шаром ему по позвоночнику, по кресту прокатившуюся!

Кончил так, будто у самого одурительный первый раз. Задохнулся, лицом во влажные пряди Даши зарывшись. И оба словно вне времени и пространства зависли на какой-то короткий, но бесконечный миг…

Глава 22

— Для тебе опасно быть со мной, Олег. Мне лучше исчезнуть куда-то, чтобы не подставлять тебя…

Интересно, бл*! Это точно было последним, что он ожидал бы услышать после их ошеломительной близости, еще и тогда, когда Даша была все еще наполовину его телом в матрас вдавлена.

Никак не могли распутаться, не хотелось выбираться никуда, хоть умом и понимал, что необходимо. Куча вопросов на повестке дня: надо выяснить, у кого ума хватило нацепить прослушку на его помощницу, и в чем причина того, что под Олега копать пытаются? Связано ли это со взрывом или еще кто-то зуб точит?

Да и Женька должен вернуться вот-вот, а он точно не хотел любым способом тень на Дашу бросать или делать достоянием всего отдела то, что и как между ними происходит, пусть и так уже очевидно, что Гутник на Дашу виды имеет.

А все равно, совершенно не выходить руки расплести, ее выпускать из своих объятий — ни малейшего желания! Вообще непрофессионально, немного по-юношески глупо, а ведь давно не пацан… Но рядом с ней в Олеге нечто настолько живое и порывистое вечно голову вскидывало…

Однако вот это вот заявление взбодрило, конечно.

Он уперся рукой в матрас и одним напряженным движением сел, потянув и Дашу за собой. Отметил, как она поерзала, точно дискомфортно.

— Громкое заявление, ангел мой, — отведя нежно волосы с ее лица, еще раз крепко поцеловал припухшие губы. — И я сразу проясню — фиг ты теперь куда-то от меня исчезнешь. Все! — Олег усмехнулся, прижав ее