Шрифт:
Закладка:
They will not force us
They will stop degrading us
They will not control us
We will be victorious
* * *
Они не заставят нас,
Они перестанут унижать нас,
Они не будут контролировать нас,
Мы будем победителями.
И я верю — они будут.
Led apple (Muse) — Uprising
https://www.youtube.com/watch?v=7pXg_SlMnDo
* * *
Исправительное учреждение "Анян". Вечер
День пролетел совершенно незаметно. Человек почти ко всему может привыкнуть, вот и Серёга уже втянулся в это пугающее всех нормальных людей тюремное существование. Словно никогда и не жил там, за стенами, где можно ходить куда хочешь, где можно заниматься любимым делом без оглядки и не спрашивая ни у кого разрешения, где ты волен есть не то, что дают, а что сам купил или приготовил… Впрочем, вспоминая перипетии своей корейской жизни, Серёга с грустью констатировал, что там, снаружи, тоже своего рода тюрьма. Такая же клетка, только размерами побольше. То не делай, про это не говори, сюда не ходи, здесь не стой, с этим не спорь… В общем, говоря словами героини из одного старого фильма-сказки: "Что воля, что неволя — всё одно".
"Этак я и на свободу выходить не захочу. Ну нет, надо такие мысли на корню пресекать. У меня вся жизнь впереди, а эта тюрьма — всего лишь неприятный эпизод, который рано или поздно завершится. Главное — не раскисать и не сдаваться. Как там парни из "Led apple" в своём кавере пели: "Они не будут контролировать нас. Мы будем победителями".
Интересно, а в этой реальности такая группа имеется? Тот факт, что я о ней здесь не слышал, ещё ни о чём не говорит. Я вообще о многом не слышал. Закрутился с этим дурацким айдольством, ни на что больше времени не хватало, даже песни "Короны" и то не все знаю. Зато прекрасно успел со всеми рассориться, за малым исключением. А та ЮнМи не только ухитрилась найти общий язык со стревозиной ЫнДжи, но даже согласилась ей помочь".
— БонСу, а у тебя есть враги на воле?
— Есть одна. Я из-за неё сюда и попала.
— Скажи, а как ты поступишь, если выйдя на волю, вдруг однажды встретишься с ней лицом к лицу?
— У меня на этот случай припасено несколько вариантов. И все они для неё кончатся плохо.
— А помириться и простить?
— Ни за что! Эта пэсинджа (предательница) мне за всё ответит. А почему ты спрашиваешь?
— Да, понимаешь, у меня там тоже есть такая врагиня. Вот я и думаю…
— О чём?
— О том, что я тоже, наверное, простить не смогу.
(서른네번째꿈) Сон тридцать четвёртый. Не уходи!
Исправительное учреждение "Анян". Три часа дня
Комната свиданий.
Чувствую, что СунОк что-то не договаривает. По лицу видно. Оно у неё такое — совершенно не способно скрывать плохие и хорошие новости. Сеструха мнётся, прячет глаза, теребит сумочку.
— Как там мама? — спрашиваю. — Не болеет?
И тут она не выдерживает. Говорит, запинаясь и захлёбываясь слезами. Я сначала пугаюсь, что случилось самое страшное, потом понимаю, что онни просто сильно переживает за мамино здоровье.
— Она всё чаще жалуется на сердце. А иногда сядет вдруг, сидит и молчит. И лицо серое такое. И правую руку всё трёт.
— А лекарства принимает?
— Всё принимает, — кивает СунОк. — Я слежу за этим. Даже заставлять приходится… Не помогают они. Я же вижу.
— Надо уговорить её лечь на обследование. Деньги ведь у нас пока ещё есть. Если не хватит, продавай биткоины, я тебе объясняла, как это сделать. Нельзя затягивать, онни. А то потом будет поздно.
— Да я ей каждый день об этом твержу. А она только отмахивается. Работы, мол, много, некогда, потом, всё нормально, не переживай… А как не переживать, если она каждый почти день… ЮнМи, я так боюсь, что однажды мамино сердце не выдержит. Что я буду делать без вас, одна? Как я тогда буду жить? Тебе ещё больше четырёх лет здесь сидеть, мама лечится не хочет… А-а-а-а!
Я смотрю на рыдающую сестру и у самого в горле ком.
— Так маму жалко, — всхлипывает она. — И тебя жалко. И себя. Ладно, ЮнМи, извини, что расклеилась. Я, пожалуй, пойду.
— Подожди, сестрёнка, — говорю. — У нас есть ещё минут пять. Побудь со мной. Не уходи.
* * *
