А затем Ксавье вынул свою косу из ее руки.

— Нет. Нет, пожалуйста. Не уходи.

— Тише, — он ласково прошелся пальцами по ее щеке. — Я никуда не уйду, Эбби. Я собираюсь все изменить.

Она почувствовала, как присоска была снята, и ее соски запульсировали.

— Как красиво.

— Посмотрите, какие они красные на фоне ее белой кожи.

— Они огромные. Может, я приобрету несколько таких же для своей девочки.

— Красивые, не правда ли? — спросил Ксавье, обводя пальцем каждую ареолу.

Его палец снова сделал круг, только на этот раз размазывая что-то прохладное. Запах был знакомым, /как и ощущения. Мята. Ее соски начало покалывать и жечь. Она попыталась пошевелиться и не смогла. Выхода не было.

Он провел пальцами по ее животу, а затем проверил каждый фиксатор.

— Есть онемение или покалывание, Эбби? — спросил он.

— Нет, Сэр.

Что-то заскрежетало. Его одежда задевала внутреннюю поверхность ее бедер. Он оставил ремни, удерживающие ее ноги, но снял мягкую штучку с ее клитора.

Воздух омыл прохладой ее тугой, пульсирующий узелок, заставив ее ахнуть.

— Вот это проснувшийся клитор, — сказал кто-то.

— Великолепная киска. Я понимаю, почему он позволил ей оставить растительность в этом месте. — Раздался общий согласный гул.

Ксавье застегнул на ней что-то новое, хлюпающее, но более жесткое по ощущениям, чем первое приспособление.

Более крупный фаллоимитатор скользнул в ее влагалище.

— Хм. Можно еще добавить чуточку веселья, — сказал Ксавье и вытащил его, а затем вставил еще один — большего размера. Этот фаллоимитатор вошел еще глубже, достав до самой шейки матки, и ощущения были далеки от приятных. Она попыталась пошевелиться, издавая звуки.

Его слегка потянули, но он остался внутри нее.

Раздалось больше тревожащих ее звуков, и она услышала хихиканье вокруг себя. Боже, что он планирует? Фаллоимитатор прижался к ее анусу. И он казался огромным. Она издала беспомощный звук, и Ксавье остановился.

— Он размером с два пальца, Эбби. Ты сможешь выдержать.

Через мгновение ей удалось расслабить мышцы, и он скользнул внутрь. Растягивая ее. Обжигая. Ее мышцы напряглись, и она попыталась пошевелиться. Никак.

— Выглядит почти как нужно, — он вынул фаллоимитаторы. Но когда он вставил их обратно, они казались еще более гладкими, чем прежде.

— Джентльмены, она вся ваша. Правила те же — не позволить ей кончить.

Когда он снова вложил свою косу в ее руку, сердце Эбби сжалось от сладкой боли. Он помнил о своем обещании. Боже, она любила…

— Поскольку у нее был перерыв, я начну медленно, — сказал кто-то. — Вы можете подталкивать ее ближе во время своих сессий.

Вибратор на ее клиторе ожил, создав настоящий взрыв, и она дернулась, пытаясь сесть. Но в этот момент интенсивность сбавили. Только на этом режиме вибрация была странной, она шла медленными волнами, а потом и вовсе прекращалась. Фаллоимитатор в ее киске входил и выходил, растягивая ее. С большим членом в ее попке толчки казались слишком тугими и распирающими. Слишком.

— Время, — сказал Ксавье.

— Давай повеселимся, — голос выдавал более зрелого по возрасту и опытного мужчину. Девайс для клитора дернулся в резкой вибрации. И остановился. Он то включался, то резко прекращался работу. В это время фаллоимитатор в ее киске ускорялся, в медленном и нарастающем темпе, но верно, будто его кормили кофеином, а тот, что был в анусе, наоборот, замедлялся.

— Следующий, — объявил Ксавье.

Этот Дом замедлил вибратор, но каким-то образом сделал вибрации более мощными. Он остановил фаллоимитатор в ее киске, оставив его погруженным на полную длину, но довел до ударной скорости тот, что в ее анусе.

Она не могла ясно мыслить, все внутри нее взмывало вверх, направляясь прямо к кульминации, и ничего не произошло.

Все остановилось.

— Нет! — она боролась с ремнями, разъяренная и готовая расплакаться.

Люди смеялись. Как они могли смеяться над ней?

Не было никакого движения, пока шли секунды, а ей… ей было больно. Чувство смущения уступало потребности кончить. Ее рука так крепко сжимала косу Ксавье, что пальцы заболели. Нижняя половина ее тела ощущалась набухшей, тугой и болезненной, а соски горели.

— Следующий, — вновь сказал Ксавье.

Еще два Дома по очереди заставляли ее тело скакать по чувственным горкам, приближая к разрядке и отбрасывая назад, играя с ней, как в какую-то компьютерную игру.

Пот струйками стекал у нее между грудей и под повязкой. Ее мышцы болели, близкие к судорогам от натянутых ремней. Во рту пересохло от одышки. И ей хотелось разрыдаться.

— Больше никого? — спросил Ксавье.

— Похоже, это все, — кто-то сказал. — Я был бы рад сделать еще один круг.

Домы засмеялись, соглашаясь с этими словами, пока она беспомощно лежала, содрогаясь. Дилдо все еще были внутри нее, и ее внутренние мышцы трепетали вокруг их толщины, пытаясь заставить их двигаться.

— Эбигейл, ты хочешь кончить?

О, пожалуйста.

— Я ненавижу тебя, — прошептала она.

Он поцеловал ее.

— Я знаю, Кудряшка. Я не об этом спросил.

Он собирался заставить ее сказать это вслух, а она старалась не делать этого. Не хотела, но ее выдержка дала трещину.

— Да, — под повязкой она зажмурили глаза. — Да, Милорд.

— Очень хорошо.

К ее шоку, вместо того чтобы запустить машину, он отсоединил вибратор.

Воздух пробежал по клитору, дразня его твердость и заставляя пульсировать сильнее.

— Нет.

— Тише.

Она почувствовала прикосновение его одежды к своему бедру.

С нежностью он погладил ее ногу.

— Доверься мне.

Она не хотела. Но у нее не было выбора. Она была абсолютно беспомощна.

Машина снова заработала. Фаллоимитатор в ее влагалище, казалось, сменил угол наклона. Его короткие удары безжалостно терлись о… чувствительное место внутри нее. Она почувствовала, что ей нужно в туалет, но напряжение нарастало, как расширяющийся воздушный шар. Ее измученные мышцы напряглись, требуя большего, нахлынувшие на нее ощущения были сильнее, чем когда-либо, охватывая всю ее, а она не могла… Из нее вырвался отчаянный стон. Пожалуйста, пожалуйста…

Пальцы коснулись ее половых губ, широко раскрывая их, и внезапно ее клитор обдало жаром. И омыло влажностью. Когда рука Ксавье схватила ее правую ягодицу, боль вспыхнула одновременно с тем, как его язык потерся прямо о клитор. Внутри нее скручивалась спираль, сжимаясь туже и туже, и ничто в мире не было способно оставить неизбежную кульминацию ее измученного тела. Как взболтанное шампанское, удовольствие вырвалось наружу, переливаясь через верхнюю часть емкости ее тела, и ощущения хлынули с такой силой, что ее спина выгнулась дугой. Она слышала свои собственные крики.

Каждый спазм посылал ей изысканное наслаждение, и с каждой новой волной ей хотелось большего.

И он дал ей это в глубоком, тягучем всасывании, от