И сей несостоявшийся вариант развития событий меня воистину ужасал. Ибо даже после ускоренной программы по меблировке цитадели у меня колоколом гудела голова, а в ушах до сих пор раздавалось эхо от постоянных «туда-не-сюда».

И, когда тепло попрощавшись, горожане загрузились в опустевшие телеги и укатили в город, у меня чуть не закружилась голова от навалившейся тишины.

— Фух… — выдохнул я.

— Ты так вздыхаешь, словно самолично всё это таскал-кве, — поддел меня Эрмит.

Лаграшцы и правда не дали мне и шанса поучаствовать в переносе вещей, так что всё, что я делал — это следовал своему прежнему плану по созданию каменных предметов. Список которых изрядно сократился с приездом обоза. К примеру, в столовой теперь стоял добротный деревянный стол с массивной столешницей, способный выдержать даже гномью попойку. Как минимум, хотя бы один раз.

В целом, прибавилось много всего, чего я не заказывал. Больше разной мебели, несколько тонких, но симпатичных ковров, различная посуда, украшения из глины, подушки и одеяла. И даже пара картин. Не все привезённые вещи, но подавляющая их часть были совершенно новыми, прямо с прилавка или верстака мастерской. И этого количества оказалось достаточно, чтобы прилично обставить почти половину комнат. Пустовать пока что остались лишь те, что я планировал отвести под гостевые комнаты для попутчиков, да немного не хватило кроватей в комнаты моих спутников. Некоторое время гоблинам придётся кидать жребий, чтобы определять тех неудачников, которым придётся спать на полу.

Ну да ничего, со временем и эти вопросы решатся. Поначалу я даже на такое не рассчитывал, а оно вон как вышло.

Проводив взглядом удаляющийся обоз, я развернулся и отправился в цитадель. Гоблины из отряда, которых Тук привёл вместе с телегами, по случаю «новоселья» затеяли на кухне какое-то кашеварево и по округе начал разноситься очень даже неплохой аромат. Виной тому, во многом, было полное отсутствие в цитадели каких-либо дверей, включая входную. Этот вопрос тоже надо будет со временем решить, а пока я мог просто запечатать вход в цитадель или свои покои каменной плитой.

Пока ноги несли меня к карманному замку, я оглядел всю округу и немного забеспокоился.

— Эрмит, а ты давно видел Шарли? — спросил я пингвина.

— Хмм… — задумался он. — Около часа или двух назад-кве? — неуверенно ответил фолиант, взмахнув страницей. — Но, мне кажется, что она отправилась внутрь здания и с тех пор не выходила-кве.

Кивнув, я зашёл в здание и принялся осматривать комнаты в поисках своей питомицы.

А всё таки тут стало очень уютно. Пока не было мебели, голые коробки помещений давили и угнетали своим запустением. А теперь внутри даже было приятно находиться. Честно говоря, стараниями горожан убранство стало даже богаче, чем я задумывал поначалу. Всё таки, задачи у замка были сугубо утилитарные.

В столовой царил весёлый галдёж. Отдыхающие гоблины ждали заслуженный ужин и рубились в карты. Я махнул рукой следовавшему за мной Круку:

— Иди, отдохни пока, попозже отправимся в ещё одно место.

А сам отправился дальше, разыскивая паучиху. На первом этаже её не оказалось и я поднялся на второй, где находились комнаты для сна. И практически сразу же понял, где её искать.

В дверном проёме, что вёл в мои личные покои, висела белоснежная занавеска из весьма знакомого мне с виду материала. Похожего на тот самый, из которого был соткан гамак, подаривший мне немало комфортных часов в приснопамятной шахте. Коснувшись занавески рукой, я убедился в том, что глаза меня не обманули. Передо мной висела та самая, бархатная паучья ткань, появиться которая могла лишь благодаря Шарли.

Откинув занавеску, я оказался в царстве безукоризненной белизны. На узких окнах висели белые шторки, пол устилал толстый белоснежный, словно слой свежего снега, ковёр. Нашедшаяся таки большая кровать так же щеголяла безукоризненной белизной. Простыня, одеяло, огромные воздушные подушки — всё было сделано из паучьей нити. А с потолка свисал полупрозрачный балдахин.

Единственное, что выделялось на фоне этого белого царства, так это сама Шарли, устало распластавшаяся на кровати, да принесённый сюда горожанами ковёр, который деятельная паучиха убрала с глаз долой, скомкала и приткнула в угол.

Дабы не осквернить труды Шарли презренной грязью, я скинул ботинки и лишь после этого зашёл в комнату. Ноги мгновенно утонули в ковре по самую щиколотку. Поразившись тому, сколько труда паучиха во всё это вложила, я подошёл к кровати и, присев на край, принялся гладить восьмилапую подругу.

— Спасибо. Сильно устала?

Паучиха в ответ поёрзала на одеяле и довольно вытянула лапы, словно потягивающаяся кошка.

— Я скоро отправлюсь по делам. Ты со мной или будешь отдыхать?

Немного подумав, Шарлотта подняла правую переднюю лапку и лениво помахала коготком в стороны. И я вполне мог её понять. Если бы не необходимость заглянуть к Аксилану, я увалился бы прямо ей под бок и задрых, благо постель тут теперь была на зависть даже королям. Может, тут и заночевать, когда с делами закончу? Только Эсми с Латикой предупредить надо…

Сонливость, тихо и коварно подкравшись со спины, едва не свалила меня на одеяло. Встряхнувшись, я устало потёр глаза и с огромным сожалением встал, пока ещё был в силах сопротивляться сну.

— Позже вернусь, — сообщил я Шарлотте, чтобы она не искала меня потом по всему городу, и отправился на выход.

Раз уж Аксилан подозревал, что пленные чего-то темнят, стоило ему немного помочь. Интересно, хороший ли выйдет из меня дознаватель?