– А я, что? Не девочка? – Полина подняла правую бровь, и Пашка поёжился. Они всегда ладили отлично, и именно поэтому он лучше всех понимал, на что способна Полина, если её по-настоящему разозлить.

– Девочка-девочка! Очень даже! – заторопился проштрафившийся брат. – Поль, ну, что ты сравниваешь-то? У неё в голове одни бабочки и сердечки, аж из ушей эта ерунда сыпется, а ты такое соединение соберёшь с закрытыми глазами за минуту!

Полина хмыкнула и покосилась на Мишку. Тот старательно кивал, во всём соглашаясь с другом. Нет, он и больше бы сказал, но побоялся ляпнуть что-то неуместное…

– Ладно, не парься! – сухо остановила соловьём разливающегося братца Полина. – Проехали! Ой, смотрите! Даже если бы она была суперспецом по установке видеокамер, ничего бы у неё не вышло! – она указала на забор, по которому шествовал Геймер.

– А что? Идёт себе котёнок… – удивился Пашка. – Аааа, он проводки кусает!

– Именно! И мало того, что кусает – перекусывает! – хихикнула Полина. – Мы-то думали вмешаться, но ничего так и не потребовалось!

– Ну, можно и вмешаться… – вдруг произнёс Мишка. – А что, если взять одну камеру, подключить и поднести к ней смартфон с текстом из Кодекса о том, что съёмки в чужих дворах запрещены?

– Миш, да ты растёшь в моих глазах! – рассмеялся Паша и тут же получил от сестры подзатыльник.

– Тихо ты, чего гогочешь на всю округу! Но, вообще, Миш, и правда это классная идея! – она благосклонно поулыбалась Мишке, покрасневшему от нежданной похвалы. – Да, это будет эффектно!

– Ничего я не понимаю! Чего оно не работает, а? – расстраивалась Соня. – Ну, я же всё по схеме сделала! Ой, Алекс расстроится! Одна камера только включилась… Ну, ладно, приедет – скажу, как есть… Может, он вообще неисправные купил!

Она побродила по дому, а потом, проголодавшись, отправилась к Анне Ивановне.

– А тётя ещё не приехала! – окликнул её вредный племянник соседки. – Ты чего хотела? Опять ведро утонуло? Достать?

Обычно ведро, неизменно тонувшее в колодце, вытаскивала Анна Ивановна. Нет, делать это было не сложно – всего-то несколько раз закинуть в колодец верёвку с «кошкой» – крюками, сваренными вместе и растопырившими свои «когти» в разные стороны. Они захватывали дужку ведра, и оно выныривало на поверхность. Можно было, конечно, не ловить ворон, когда крутишь ворот, ну, или закреплять ведро на цепи как следует, но это у Сони пока не очень получалось, а Анна Ивановна почему-то сама ведро не крепила, а торжественно передавала его Соне. Видимо, делалось это в надежде на то, что девушка всё-таки сообразит хоть что-то сделать в доме, где она живёт. Пока надежды были тщетными.

– Тёть, может, ты её не будешь так опекать? – вздыхал Воронов.

– А вот и не буду – уеду же на пару дней, так что опекать на расстоянии точно не получится, – рассмеялась Анна Ивановна. – Ты не думай, она хорошая девочка, только немного подзастрявшая в своих мечтаниях и романтичности.

– Как Винни-Пух в кроличьей норе, – буркнул Воронов, который в последнее время вовсю общался с совершенно другой девушкой, у которой романтичности не было ни малейшей, зато присутствовал трудоголизм и уверенность в том, что она со всем справится сама. Он прижмурился, вспоминая недавний разговор:

– Лен, ты же совсем недавно после сотрясения мозга и травм, ну, куда тебе сейчас с Крошем бегать? Давай я пока продолжу его выгуливать? – уговаривал он Лену, которая вычёсывала своего Крошика перед домом, чтобы шерстью не трусить.

– Андрей, ну, как ты не понимаешь? Мне же жутко неловко! Ты и так столько сделал! Спасибо тебе огромное! Но не могу же я постоянно на твоей шее сидеть!

– Да и не надо на шее, но погулять-то можно? – Воронов очень старался произносить это нейтральным тоном – уже понял, что они с Леной похожи и при малейшем подозрении на навязывание чьего-то внимания сворачиваются в колючие подозрительные ежиные клубки. – В смысле, собаки вместе погуляют, они отлично ладят, с удовольствием бегают друг с другом, а ты можешь пока в машине посидеть.

Вот в этих машинных посиделках и было дело. Пока собаки носились у пологого речного бережка, периодически заскакивая в воду и поднимая тучи сияющих брызг, Лена, сидящая на переднем сидении Вороновской машины и наблюдавшая за Крошем, охотно разговаривала с Андреем, и тот внезапно понял, что ему будет не хватать этих разговоров.

Говорили-то особо не заморачиваясь, попросту и обо всём: о работе, о родителях, о собаках, вспоминали какие-то забавные случаи из жизни, просто делились друг с другом, как прошёл день. Обычные слова, вроде как неважные, не звучные, не о каких-то чувствах и прочем душевном, так, разговоры, казалось бы, ни о чём.

Только вот как только Лена, оправившаяся от сотрясения мозга, начала сама выгуливать Кроша, этих разговоров Воронову стало очень не хватать.

– Слушай, ладно! Я тебе признаюсь! – Воронов хитро прищурился. – У меня Линда очень привязалась к Крошу и теперь без него прямо-таки тоскует!

– Да-ты-что? Аж тоскууует? – Лена критично покосилась на собак, и те не подвели – уселись рядышком, плотно прижавшись друг к другу, и Линда умильно пристроила клинообразную узкую морду на Крошевскую макушку. Воронов сильно подозревал, что ей там просто мягко и уютно, но вслух этого, конечно же, не говорил.

– Да уж… Вид прямо-таки умильный! – вынуждена была признать она. – Если честно, то Крош тоже очень ждёт прогулки с тобой и Линдой, но мне действительно неловко, ты же тратишь на нас время.

– Лен, ну почему я не могу потратить своё время так, как мне хочется и приятно? А? – этот вопрос остался без ответа, зато Лене почему-то показалось, что вместо начала августа внезапно вернулась весна…

Она тоже вспоминала их разговоры, внезапно отвлекаясь от работы, чего раньше за ней в принципе не водилось. Раньше-то она приходила на работу утром и спохватывалась, что уже поздний вечер и надо домой. А вот теперь что-то меняется, и она сама ещё не поняла, радоваться этому или нет – не привыкла от кого-то зависеть. Страшно это… вдруг всё исчезнет, и будет она потом тосковать?

– Может, пора уже с парнем поближе познакомиться? – переживал Максим, чуть не насильно удерживаемый Викторией Сергеевной.

– Стоять! В смысле, сидеть и обедать! Не касайся ты их, а то наша недотрога снова будет курсировать по маршруту работа – дом – Крош. Сам же видишь: Андрей – хороший, спокойный и воспитанный. Они общаются, может, до чего-то и дойдут, но сами!

– Дык ведь волнуюсь я… – Лена в первый раз за все прошедшие годы стала обращаться с отчимом как… ну, как с кем-то внутрисемейным, а не посторонним. Он так мечтал об этом! И вот теперь сиди