Кроме того, лозунги новой архитектурной мысли и творчества впервые были провозглашены и неуклонно проводились вовсе не тов. ГИНЗБУРГОМ и его группой, а группой Московского Архитектурного О-ва по указанию Моссовета при конкурсе на Дворец Труда еще в 1923 г. Тогда же были намечены и новые вехи архитектурных исканий, которые отчасти в „футуристических“ формах выявлялись и раньше в группе молодежи „Аснова“. А потому с видом пророка и ментора громить блестящих представителей классической группы и сравнивать их с дилетантами, возведшими сооружения подобные „Телеграфу“ тов. ГИНЗБУРГУ просто стыдно, так как здесь ощущается уже момент простого невежества и пренебрежения к достижениям эпохи Возрождения, давшей миру основы теории архитектуры. В музыке это было бы равносильно отрицанию таких классиков, как Моцарт, Бах или Бетховен и вообще роли классиков в создании современных музыкальных созвучий.

Я уже не раз указывал в своих публичных выступлениях, что новые технические приемы строительства и новый общественный строй дают богатые объекты для новой архитектуры и эти пути ее чрезвычайно интересны и многогранны в нашем разнообразном и в географическом и климатическом отношении государстве, а потому искания новых путей оформления надо всячески поощрять. Но это не значит отходить от рациональных законов жизни и выступать с несбыточными стеклянными проектами полуфабричной внешности и сомнительными в качественном отношении.

Так как мне также не раз удавалось на конкурсах давать хорошие решения в новых архитектурных формах (проект Телеграфа, гостиница в Мацесте), то и в этом случае, я не могу быть заподозрен во враждебности к новым течениям. А деятельность Моск. Архитектурного О-ва доказала на деле свою беспристрастность и ориентировку на молодежь, не раз выдвигая на конкурсах на первые места и проекты студентов ВУЗОВ и того же Михаила ГИНЗБУРГА.

Спорить и бороться против заведомо лучших решений на конкурсе Ленинской Библиотеки не подобает лидерам архитектурных групп. Если же эти лидеры не умеют разбираться в „качестве“, то им еще немного надо поучиться и тогда уже более научно и обоснованно выступать в советской печати, рассчитанной на массового читателя и главным образом рабочего и крестьянина.

А. Щусев»[181].

В итоге здание «Ленинской» библиотеки было выстроено в стиле, далеком от конструктивизма, по проекту Владимира Гельфрейха и Владимира Щуко. А Щусева и Гинзбурга примирила Москва — улица Архитектора Гинзбурга пролегает совсем неподалеку от улицы Архитектора Щусева. И это закономерно.

И все же Алексей Викторович не уступал в лидерстве. Щусев заткнул за пояс конструктивистов и в конкурсе на проект Центрального телеграфа в Москве на улице Горького в 1926 году. Выполненный архитектором проект отличался не только рациональностью и экономичностью (непременными признаками конструктивизма), но и так свойственной работам Щусева изящностью. Так он продемонстрировал совершенство своих проектов по сравнению с работами конструктивистов.

Сам автор даст такую характеристику своей работе: «Здание по своей программе — узко техническое, по конструкции соответствует принципам рационализма и экономики. Разбивка этажей, пропорция пролетов и столбов составляют сущность его архитектуры»[182].

Щусев в Азербайджане

Говоря о примерах конструктивизма нельзя не коснуться такого знаменательного эпизода в биографии Алексея Викторовича, как проектирование советских гостиниц для иностранцев. В первой половине 1930-х годов в Баку началось строительство по проекту Щусева отеля «Интурист», проект которого принято причислять к ярким (и немногочисленным) образцам конструктивизма в Азербайджане. Хотя это, скорее, переходный этап к сталинскому «ампиру». Об этом судьбоносном для всего советского искусства переходе «через Альпы» как-то рассуждали Щусев и Евгений Лансере 17 мая 1933 года: «…Разговор о риске нового курса в пра[вительстве] на „изящество“, ведущего к „ренессансу“»[183]. Риск оправдался.

Мало того, это была и одна из первых гостиниц современного уровня в столице солнечной республики. Ее компактные пятиэтажные корпуса с башенкой почти посередине удачно расположились вдоль проспекта Сталина (бывшая набережная Александра II, ныне проспект Нефтяников). И по сей день это главная магистраль Баку, где можно увидеть важнейшие достопримечательности азербайджанской столицы — Девичью башню, Театр кукол, музейный центр, Дом правительства и Бакинский порт.

Щусевский «Интурист» очень хорошо вписался в тогда еще старую застройку улицы, отразив черты местной колоритной архитектуры и нисколько не нарушив ее единство. Как отмечали местные жители, гостиница будто бы всю жизнь здесь и стояла. Вместе с тем удачное сочетание конструктивистских кубических объемов разного масштаба внесло известную новизну в окружающую среду. Протяженность здания подчеркивалась горизонтальными линиями балконов, а на центральной башне, едва выступающей над фасадом, время сообщали неизменные в таких случаях часы. Но время-то менялось, а потому на старой фотографии «Интуриста» видны и приметы нового курса на «изящество», не свойственные конструктивизму — большие вазоны для цветов при входе, терраса с балюстрадой и прочие мелкие свидетельства «светомаскировки».

Несмотря на то что Алексей Викторович в это же время был занят проектом еще одной курортной гостиницы — в Батуми, — бакинский «Интурист» не стал ее повторением. Благо, что совсем рядом — Бакинский причал Каспийского моря и замечательный Приморский бульвар, что давало возможность к импровизациям. Проектом было предусмотрено более шестидесяти комфортных одно- и двухкомнатных номеров со всеми удобствами. Интерьеры призваны были отразить все богатство азербайджанского национального искусства посредством щедрого использования лепнины, керамики и прочих декоративных элементов. На первом этаже для гостей — регистратура и сервисное бюро, где можно было заказать билеты на самолет или поезд, вызвать такси, а также посетить салон красоты, обменять валюту, воспользоваться услугами почты и телеграфа. Здесь же и так привычный для «барствующих» и взыскательных интуристов бар с кофе и напитками.

Добавлял известность «Интуристу» и ресторан с банкетным Восточным залом, разукрашенным в национальном стиле. Отель был небольшим, но уютным, заслужив у бакинцев название «Старый Интурист», после того как в 1970-е годы была выстроена новая гостиница для иностранцев.

В 1988 году «Интурист» отреставрировали (после разрушительного оползня), а в 2000-м после землетрясения гостиница пришла в негодность, затем пожар — и в 2006-м ее снесли. Так что остались лишь фотографии.

Но это не конец истории — так же как и столичную советскую гостиницу «Москва» (которую разобрали, а затем вновь выстроили похожей на оригинал), бакинский «Интурист» спустя десять лет вновь отстроили, но по другому адресу. Внешне новый отель очень даже походит на проект Щусева. Не дает покоя его имя современным отельерам…

Несмотря на активную работу Щусева в стиле конструктивизма, большая часть его проектов этого периода все же так и осталась на бумаге. Например, Центральный телеграф был выстроен по проекту Ивана Рерберга.

Нереализованным остался и проект Щусева памятника Христофору Колумбу в Мадриде 1929 года: «Комиссия по конкурсу обратилась ко мне и другим архитекторам разных стран с приглашением участвовать в конкурсе.