– Какие у тебя могут быть мечты? – пренебрежительно усмехнулась Элана. – Что молодой человек может знать о любви?

– Очень много. Я знаю, что любовь не эгоистична и не жадна, ей нет дела до денег и статуса. Я знаю это, потому что есть женщина, которая любит меня ради меня самого, которой нет дела до всего этого.

У Эланы вырвался жестокий смешок.

– Ты про соплячку-горничную, с которой трахаешься?

– Мама… ты переходишь границы!

Но Элана не подумала остановиться.

– О да, я о ней наслышана. Но ты дурак, если думаешь, что она не такая, как все остальные.

– Ты ошибаешься.

– Я никогда не ошибаюсь. Ты глупый, влюбленный щенок, если думаешь, что деньги ее не интересуют. Этот ваш великий роман продлится еще недельку-другую, а потом она покинет остров и будет продавать вашу историю направо и налево желтой прессе. И ты будешь выглядеть еще большим идиотом, чем сейчас.

Деметриос придвинулся к ней вплотную, так что их носы едва не соприкоснулись.

– А как ты выглядишь сейчас, мама? – Его глаза были холодными. – Думаешь, ты по-прежнему прекрасна? Может, снаружи – да, но внутри ты безобразна и порочна.

Сердце Эланы дрогнуло, прежде она никогда не видела в глазах сына такой ненависти. Возможно, она зашла слишком далеко, а всему виной жадная мерзавка, которая задурила ему мозги.

– Деми, – укорил его отец, – не смей говорить с матерью подобным тоном. Кем бы ни была эта девушка, она вскружила тебе голову.

Элана взяла себя в руки.

– Не нервничай, Аристотель. Давай не будем пороть горячку, да? – Она похлопала сына по руке. – Нам всем нужно взять паузу и успокоиться.

Она безмятежно улыбнулась, твердо настроенная не выпускать ситуацию из-под контроля. Если дело дошло до таких страстей, значит, все обстоит гораздо хуже, чем она думала.

– Деметриос, ты поговори с отцом, возможно, вам удастся прийти к правильному решению. А я вас оставлю, чтобы вы могли обсудить все наедине.

Выйдя из кабинета, Элана прыгнула в «ягуар» и помчалась в гавань разыскивать Джереми.

– Что, черт возьми, происходит?

Джереми поведал ей все о молодой женщине, которой был так увлечен сын. С тех пор как «Святая Елена» пришвартовалась на Итосе, эти двое были почти неразлучны.

– Идиот, почему ты не рассказал мне об этом раньше? Она могла все испортить. От нее нужно избавиться. Я хочу, чтобы ты ее уволил.

Джереми начал возражать, но Элана напомнила, что его работодатель – она, а не Деметриос, и вопрос был исчерпан.

Элана не смогла удержаться от искушения взглянуть на особу, от которой у сына поехали мозги. Та оказалась совсем не такой, как она ожидала, но вела себя достойно и от предложенных денег отказалась. У девушки были зеленые глаза и огненно-рыжие волосы…

Элана ахнула: та женщина в оливковой роще – это была она! Конечно, она выглядела старше, но изменилась не настолько сильно, по-прежнему была красива и держалась с тем же внутренним спокойствием.

– Та женщина… она была здесь…

– Значит, ты тоже ее видела. Так вот, мама, она приехала сюда сказать, что у нас родилась девочка и она отдала ее на удочерение. Девочку из семьи Теодосис, – подчеркнул он.

У Эланы чуть не подкосились ноги. Она упала на плетеный стул и закрыла лицо руками.

– О, Деметриос, откуда я могла знать?

– Теперь твоя грязная тайна раскрыта, мама, – голос у него был ледяной. – Ты прогнала ее, а с ней и ребенка, которого я никогда не знал. Дочь, которую я никогда не узнаю. Ты хоть представляешь, что я теперь чувствую?

– Сын… – всхлипнула Элана. – Деми, пожалуйста, я сделала лишь то, что считала правильным для нас.

– Да, для нас, но не для меня. Вряд ли я когда-нибудь смогу тебя простить.

– Пожалуйста, Деми, не говори так, – она потянулась к нему.

Но он не пошевелился.

Их прервала экономка Магда, которая сказала:

– К вам Христиан, сын Нико.

– Направь его сюда, – сказал Деметриос.

Когда Христиан вышел на террасу, Элана все еще приходила в себя и утирала глаза, но молодой человек казался слишком обеспокоенным, чтобы заметить неладное.

– Ари здесь?

Деметриос бросил раздраженный взгляд на мать.

– А что?

– Я волнуюсь за нее, – Христиан провел рукой по волосам. – Вашего катера нет в гавани. Вчера днем Ари приезжала на нем в эллинг, но в гавань его не вернула.

– Она ведь здесь, да? – Деметриос повернулся к Элане.

Элана покачала головой, в ее глазах мелькнула паника.

– Сегодня я не видела ее. Я подумала, что она спит после ночной гулянки.

Деметриос позвал Магду и спросил, у себя ли Ариана. Та покачала головой.

– Я не видела ее сегодня. И когда я пришла убирать, кровать была не смята.

– Дерьмо… – сказал Христиан, который выглядел еще более обеспокоенным. – Уже день.

– Не стоит впадать в панику, – сказал Деметриос. – Она могла заночевать у друзей. Она знает, что ей попадет из-за катера, и поэтому держится от меня подальше.

Элана качала головой, ее охватил леденящий ужас.

– Дело в том, что мы поссорились, – сказал Христиан. – Она была расстроена и уплыла, прежде чем я успел ее остановить. Сегодня утром катера не оказалось на месте, и я поспрашивал рыбаков. Двое видели, как Ариана вернулась на нем прошлой ночью, но потом кто-то сказал, что после полуночи она снова куда-то умчалась.

Краска отхлынула от лица Деметриоса.

– Из-за чего вы поссорились? – сверкая глазами, требовательно осведомился он. – Рассказывай все.

– Она приплыла в эллинг и… мне неловко это говорить… – Он покраснел. – Она пыталась соблазнить меня.

Деметриос кинулся на Христиана и схватил его за футболку.

– Если ты ее обидел…

Христиан поднял руки:

– Нет, босс, конечно, нет. Я сказал, что между нами ничего быть не может, что я отношусь к ней как к младшей сестре. Именно тогда она умчалась прочь.

– Это еще хуже! – простонала Элана. – Теперь она чувствует себя отвергнутой и униженной! Сам посуди, Деми…

Деметриос повернулся к матери.

– Это все ты! Ты, глупая старуха, забиваешь ей голову всякой чушью, вечно всеми манипулируешь, заключаешь «альянсы»…

Элана заламывала руки, рыдая:

– Деми, пожалуйста, оставь свою ненависть на потом. Сейчас найди Ариану…

Глава тридцать третья

– Ура!

Шона чокнулась с Рокси бокалом холодной рецины. Когда они пришли в таверну, Нико обнял их обеих, как давно потерянных дочерей, потом, не слушая возражений, подал бутылку лучшего вина за счет заведения и сказал, что будет обслуживать их лично. Тем самым он привлек внимание к их столику, и впервые за несколько недель