мы не знаем, что творится в аристократических семьях. Думаю, что это всё же не такая уж и редкость, однако получается, что наш «друг», — он явно выделил это слово, — может быть отпрыском аристократов, бастардом. Но то, что свет тусклый, с этим конечно не повезло…

Так, секундочку. Они говорят о каком-то «проявлении ауры», но не о «управлении аурой», а значит, что я всё же не спалился.

— Да ладно вам, даже если он вдруг и является отпрыском из богатой семьи, какая разница? Кстати, Ан, ты это из-за письмеца этого так обозлился? — Гвин указал на смятую бумажку у меня в руке.

Вздохнув, я упал на кровать.

Рассказать или нет? Я знаю их всего день, уверен, что они ничего толком о себе не поведали. Так стоит ли раскрываться? Думается, что нет. Однако грубо послать тоже не выход, мне с ними ещё жить тут. Ладно, придётся импровизировать.

— Это письмо от моей знакомой.

— От Ани?

— Нет, не от неё. Это… Не важно. Что до моей родословной. Я не помню ничего до десяти лет. Помню только, как меня подобрали погибшие не так давно родители. Весь мой жизненный опыт начинается с того времени. Моя семья была довольно бедной, хоть мы и жили в третьем кольце первого круга города.

В комнате ненадолго повисла тишина, а затем Торн произнёс: — А я вам говорил, что он нас прикончит ночью. Пусть и не сознательно. Раз от него ещё с детства избавились.

Ролан укоризненно посмотрел на него, а затем повернулся ко мне и произнёс: — Извини, если заставили вспомнить плохое. Но… я так понимаю, что у нас в комнате ученики собрались совсем не стандартные? — после его слов Торн хмыкнул, а Гвин пожал плечами. — Если мы хотим дожить до выпуска и не поубивать случайно друг друга, нужно рассказать о себе, чтобы мы имели представление — с кем и с какой силой в случае непредвиденной беды будем иметь дело. Да и это поможет нам стать плечом и опорой друг другу, ведь многие действительно пойдут по головам. Давайте начнём с начала, — он встал на середину комнаты и на его руке, высоко вздымаясь и искря, засияла голубая молния. — Меня зовут Ролан Торнел, я бедный барон земельного надела Торнелов. Стихия, как вы видите, — молния.

— Фига себе, — пробормотал Гвин.

И я с ним полностью был солидарен. Отец когда-то говорил, что стихия молнии одна из самых редких и самых мощных в мире. В основном преобладают: вода, огонь, воздух, земля. Это стандартные стихии. Он тогда перечислил ещё несколько из них, но точно все сейчас и не вспомнить.

— Ладно, теперь моя очередь, — Гвин, после того, Ролан отошёл, встал на то же место. — Меня зовут Гвин Вольнер. Я не особо хотел становиться магом, но мне пришлось. Стихия — огонь, — на его руке запестрило пламя. — Я не особо сильный маг, по сравнению с вами, он поочерёдно посмотрел на меня, на Ролан и на Торна, но надеюсь, что это не станет проблемой.

Глава 26 (Заключительная)

Торн хмыкнул.

— Непредвиденной беды, говоришь? Или для того, чтобы воспользоваться знаниями в поединке друг против друга? Чего вы смотрите на меня? Пускай сначала наш буйный признается, а потом уже я. И сразу замечу, что, если его ответ меня не устроит — даже не надейтесь, что стану рассказывать о себе, — выдвинул условие Торн.

Ладно, я так я.

Решил не выходить на середину.

— Слушайте… тут такое дело…, а как вы вот так вот из руки проявляете или создаёте стихию?

На меня уставилось три пары недоверчивых глаз.

— Кажется, он не шутит, — заметил Ролан.

— Конечно не шучу! Зачем оно мне надо? — возмутился я.

— Ладно, ладно, не кипятись, — примирительно поднял он ладони вверх. — Как мы это делаем…, - он задумчиво посмотрел на парней, Гвин пожал плечами, а Торн тяжело вздохнул и вышел в центр.

— Вот так мы это делаем, — вся его левая рука осветилась мягким белым светом.

— Ничего себе, — заметил Ролан. — Так вот кто у нас тут почти самый талантливый.

Кажется, слова Ролана немного задели Торна, так как он нервно посмотрел на меня. Я хотел было активировать второе зрение, чтобы посмотреть, как он это сделал, но передумал. И хоть они его уже видели, но всё же лишний раз светить им такое себе. Кто знает, что припасено у самих парней, стихию они показывают, но вдруг у них ещё какие штучки есть.

— Скажи-ка, Ан, — Торн посмотрел на меня. — Твой свет был тусклее или ярче?

Господи, он это серьёзно?

Чуть подумав, ответил ему: — тусклее, гораздо тусклее.

— Понятно, — он попытался скрыть победную улыбку, но я ясно её увидел.

И вновь на мне сосредоточились три пары глаз.

Если сейчас совру им — потеряю доверие, но и всю правду выкладывать тоже не стоит.

— Как и говорил ранее, моя стихия — свет. Её показал проявитель стихий. О ней я узнал только вчера и сразу же был доставлен в академию. Что до «проявлении ауры», как вы выразились — это со мной впервой. Меня… накрыло волной злости и вот что вышло. Извините.

— Одна стихия молний, — начал перечислять Гвин, — две стихии света, и я, простой огонь. Обидно даже как-то, самый обычный, среди особенных.

— Да ладно тебе, с твоей стихией хотя бы проблем не будет, — поддержал его Ролан.

— Что ты имеешь ввиду? — спросил его Гвин, но тот лишь отмахнулся рукой.

— Узнаешь на занятиях. Долго объяснять. Теперь мы более-менее имеем представление о силе друг друга, а значит, как мне кажется, сможем больше доверять друг другу. Давайте, наверное, уже готовиться ко сну, нам завтра рано вставать.

Я с ним был полностью солидарен, так как меня уже клонило в сон.

* * *

Открыв глаза, уставился в потолок. Сон полностью испарился, оставив неприятный осадок на душе. В нёс я видел некроса, который продирался через леса. Словно… искал что-то.

И так будет каждый раз? Я проклят что ли? Такое ощущение, что я вижу чужие воспоминания во сне.

— Проснулся? — послышалось слева, где была кровать Ролана. Тот уже не спал, а сидел в позе лотоса, по пояс раздетый, на кровати, разглядывая меня. — Плохой сон приснился? — он говорил достаточно тихо, чтобы не разбудить Гвина с Торном.

— Угу. Не то чтобы плохой… просто странный.

— Ты шептал чьё-то имя. Кажется Некрос.

— Вот как, — я принял вертикальное положение.

Мало того, что сны диковинные, так ещё и разговариваю во сне.