смелый, несгибаемый. Знал бы этот мужчина, какое впечатление производит на меня… Хотя, быть может, это и не было тайной для него? Сколько у него обожательниц вокруг? Представляю, как он вернется с практики и расскажет Регине обо всех глупеньких воздыхательницах, включая меня. И они вместе посмеются. Или пожалеют бедняжку?

Я ушла, злясь на Лерио и его пару. И на Эрана. Хотя он был виноват лишь в одном – по-прежнему не вызывал во мне и десятой доли тех чувств, которые мучили меня по отношению к куратору.

Как это исправить? К примеру: сблизиться с Эраном и наконец поцеловать его. Даже почти придумала, как и когда. Почти – потому что уснула на самом интересном месте, снова не успев поужинать.

Задолго до рассвета прозвучала команда «Подъем!» и после завтрака мы вышли к самому ужасному, гиблому месту, какое только можно себе представить.

– Что это? – я испуганно рассматривала выжженную пустошь впереди.

Только что был лес, постепенно редевший, и вот…

До самого горизонта, ни конца ни края, простиралась сплошная чернота – пустыня, как в одной из сот на полигоне, но не желтая или оранжевая, а черная и потому тоскливо мрачная, как перегоревший к утру очаг. Гигантский очаг под стать Аарону.

– Вилай ду сону, – громко объявил лерр Лерио. – Долина сна, или Спящая долина в переводе с местного.

– Скорее, это мертвая долина, – Эран ковырнул мыском ботинка землю, больше похожую на сажу.

– Это впечатление обманчиво, – сказал Грей Лерио. – И вскоре вы сами узнаете почему. А пока нам предстоит многочасовой путь по Вилай ду сону. Это тяжелое испытание. Примерно через семь часов мы выйдем к эпицентру разрыва пространства. Эманации от него должны были прекратиться, но лучше проверить. Смотрите в оба. Испытание серьезное. Поэтому накануне я приказывал всем отдохнуть и проверить запасы воды. Если станет плохо – говорите. Это обязательное условие. Отправляемся немедленно, пока солнце не так высоко.

Вслух никто ничего сказать не осмелился. Все понимали, что, родившись с даром, мы были обречены на вечное подчинение. И конечно же пойдем в эту черную зловещую пасть Вилай ду сону.

С этими не радостными мыслями я шла вперед, с тоской оглядываясь на редкий лес, постепенно таявший вдали. Часа через два солнце начало нещадно жарить. Казалось, будто нас выгнали на сковороду, которую поставили на печь, и она раскалялась сильнее и сильнее, так что даже через толстую подошву форменных ботинок чувствовался жар.

– Я точно натру ноги, – посетовала идущая рядом Рина.

В следующий миг Оллер без слов забрал у нее мешок, закинул себе на плечо, следом и ее подхватил на руки. Подруга попыталась возмутиться:

– Я тяжелая.

Ее пара снисходительно мотнул головой:

– Куреночек! Мне гораздо тяжелее от того, что тебе плохо, а не от веса твоего хрупкого тельца. Отдохнешь и тогда снова пойдешь сама.

Я хихикнула про «куреночка», которым Оллер ласково назвал засопевшую Рину, но не поспоришь же. В мужских руках, больших, мускулистых, подруга действительно выглядела задрипанным, исхудавшим, сильно потрепанным жизнью птенчиком. После походных мытарств еще и ее волосы куцыми, неровными вихрами торчали в разные стороны. Обнять и плакать… нас обеих. Потому что я выглядела не лучше.

– И на поле боя будешь носить на руках? – усмехнулась Неонила – красивая девушка, нашедшая себе пару среди второкурсников и теперь страдавшая в одиночестве.

– Если понадобится – конечно, – спокойно ответил Оллер.

Я украдкой бросила взгляд на Эрана. Тот, словно ждал этого, подловил меня и усмехнулся:

– Мои предки не были измененными, Ника. Нужно было хватать Оллера, пока он был свободным. Я не смогу нести тебя через всю долину.

Неонила рассмеялась. Я почувствовала, как краснею и опустила глаза.

– Вам нужна помощь, лерра Эйташ? – раздался голос лерра Лерио.

И я – клянусь, всего на миг! – представила, как он подхватывает меня на руки, прижимает к своей крепкой груди и несет вперед, не замечая моего веса… Зрелище оказалось бесподобным. Пленительным. И… конечно, возмутительным.

– Нет, лерр Лерио, все в порядке, – смущенно ответила я, не глядя на него.

Следующие часы показались мне предсмертными. Каждую минуту я удивлялась, что все еще держусь на ногах и даже переставляю их, а не рухнула под ноги сослуживцам жалким подкопченным куреночком.

Оллер дважды отпускал Рину и снова брал на руки. Час назад Эран подошел ко мне ближе и смотрел с беспокойством. Больше не шутил.

Лучше всех выглядели кураторы и, как ни странно, Ивар. Бывший теневик шел размеренно, с таким безмятежным выражением лица, будто прогуливался после обеда. А я мучилась не только от слабости, но и от новой напасти – слуховых галлюцинаций. Казалось, кто-то тихо монотонно свистит то ближе, то дальше. Потом звук резко обрывался и наступала такая жуткая тишина, что хотелось завизжать от страха. Но я лишь плотнее сжимала зубы, не желая стать посмешищем или самым слабым кадетом.

Однако вскоре даже Ивара проняло. Остановившись, он потер грудную клетку и признался:

– Лерр Лерио, у меня есть проблемы. Стало тяжело дышать и в ушах свистит.

Куратор поднял руку с раскрытой ладонью – знак всем остановиться.

Осмотрев наш тяжело дышавший, измученный отряд, лерр Лерио сообщил:

– Мы в эпицентре! То, что вы все ощущаете – это эманации прежнего разрыва. Сейчас мы стоим рядом с огромной заплаткой в пространстве, часть которой плела лерра из моей тройки.

Я вспомнила Регину и впервые за последнюю неделю подумала хорошо об этой злосчастной практике. Ведь красноволосая с нами не пошла.

– Если у вас найдутся силы, перестройте зрение и взгляните сюда, – Лерио, указал в сторону.

Я уронила мешок. Села на него. И, сосредоточившись, посмотрела в указанном направлении.

– О боги! – сорвалось с моих губ после осознания, что вот это огромное радужное покрывало из магических плетений действительно дело рук красноволосой плетельщицы… Да, скорее всего, она была не одна, но… На занятиях в академии мы латали крошечные дыры и то считали себя героями. А здесь…

– Здесь работали восемь сильных плетельщиц, – продолжил мою мысль вслух лерр Лерио. – Работа заняла без малого пять часов. Защитников