- Ты охренел, копьеносец?!

- Когда набрать? - спрашиваю, пропуская его возмущение мимо ушей.

- Как что узнаю, маякну, - он обрывает звонок.

Отправляю ему контакт и то, что утром она была в Валенсии, и сажусь на парапет. Ждать.

Но просто ждать терпения мне не хватает, тянет действовать. Ничего особенно полезного сделать я не могу, поэтому решаю позвонить по остальным номерам в мамином сообщении. Если? сойдя с яхты, Агата отправилась в Москву, то уже может быть дома.

Первым набираю номер ее квартиры - мне кажется логичным поехать туда, а не на хату к Толчину, - но или дома Агаты нет, или она руководствуется другой логикой. Короче, я слушаю автоответчик. И даже не голосом Агаты. Обрываю запись на втором слове и набираю квартиру ее отца на Патриарших. В его холостяцкой резиденции я однажды бывал - впечатляет неброской роскошью и простотой. Там со мной тоже никто разговаривать не желает, хотя жду я долго, пока звонок не обрывается сам.

- Где же ты, девочка моя? - бурчу я себе под нос и фыркаю от мелькнувшей бредовой идеи, что Агата может поехать в дом Софии.

Вероятность этого еще ниже, чем у отбракованного мной варианта с квартирой Артема.

Не давая себе возможности передумать, всё-таки звоню по последнему присланному номеру. Пока слушаю гудки, говорю себе, что если мне ответит Толчин, просто положу трубку. Или не положу - из подросткового возраста, в котором подобными действиями грешит каждый второй, я давно вырос, и уж точно не боюсь реакции бывшего Агаты.

Куда больше меня заботит, что он наверняка не скажет мне правду, если вдруг Агата у него. Я бы на его месте не сказал - помогать сопернику не нанимался. Так что надежда только на то, что мне ответит она сама. Но отвечать никто не спешит, ни Агата, ни Артем. Я нажимаю отбой, и телефон тут же звонит сам.

Это Левицкий, и меня приятно удивляет скорость работы доблестных спецслужб по добыче информации - с предыдущего звонка прошло едва ли больше десяти минут.

Но радуюсь я зря.

- Телефон отключен.

- Что?..

- Мобильник отследить невозможно, он выключен или находится в режиме “в полете”. Ни к сотовой сети, ни к интернету он сейчас не подключен, - терпеливо объясняет.

- Вот дерьмо, - вырывается у меня. - А карта?

- Ищем. Я тебе не Ванга, - буркнув, снова бросает трубку.

Я выдыхаю. Телефон Агаты действительно может быть в авиарежиме, если она еще не дома, как я думал только что, а летит туда прямо сейчас. Мне тогда тоже нужно срочно в Москву. Сорвавшись с места, я на ходу закидываю рюкзак за спину и двигаю к виденной по пути стоянке такси. Сажусь в первую свободную машину с логотипом:

- В аэропорт, пожалуйста.

На сайте-посреднике смотрю билеты на рейсы до Москвы. Меня устроит любой, быстрее всех доставивший меня домой. Хоть с двадцатью пересадками. Самый быстрый, через Барселону, вылетает уже через сорок минут, и я собираюсь успеть. Ненавижу ждать.

Каждые несколько минут чекаю уведомления на телефоне - ничего.

Прохожу регистрацию и уже ставлю на ленту ящик с вещами, когда брошенный поверх рюкзака вьетнамец загорается входящим звонком. В последнюю секунду я успеваю снять почти уехавший в сканер ящик с транспортера.

- Чувак, это не смешно!

- Что именно? - не понимаю.

- Ты меня экзаменуешь, что ли?

- Ты о чем?

- Не знаю, че за херней ты страдаешь, но вместо того, чтобы отвлекать меня от работы, лучше посмотрел бы у себя под носом.

- В смысле? - я раздражен задержкой, и меня бесят его загадки.

- Агата Павловна Адельштайн вылетела сегодня днем из Валенсии на Майорку. На рейс села и в полете нигде не сходила, - сообщает ехидно.

- Ты хочешь сказать…

- Она там же, где и ты.

- А точнее?

- Марс, я же сказал: телефон выключен. Отслеживание отключенного возможно, но уже вне моей компетенции. Если только твоя Агата не экстремистка. Тогда только свистни, спецы подключатся, и за час найдут.

- Спасибо, не надо.

- Ну извиняй, братан. Я сказал мониторить номер на включение. Как войдет в сеть, отпишусь.

- Спасибо, Виталь. Ты очень помог, - говорю искренне.

- Нас этому учили, - рапортует он и дает отбой.

Зону вылета я покидаю воодушевленным. Куда отправиться отсюда, все еще не представляю, но хотя бы знаю, что она здесь. Хотя зачем?

Это реально странно, если подумать.

Сойти в Валенсии с “Капучино”, чтобы потом прилететь в город ее следующей остановки… Она передумала и захотела догнать яхту? Чтобы что? Продолжить круиз или что-то забыла? Или, может, ради меня?

Пока не найду её, я ответа не узнаю.

Снова набираю номер - ответ тот же. Абонент не абонент.

В бессильной злобе швыряю бесполезный телефон в рюкзак и пинаю ствол ни в чем неповинного дерева.

Боль простреливает снизу вверх по всему телу, достигая головы. И в ней резко проясняется. Я вспоминаю еще одного всемогущего знакомого. Почему бы и правда не задействовать все доступные резервы вкупе с запрещенными приемами и не обратиться к дяде Расселу? Заодно и проверю, так ли безграничны возможности его и его организации, чем бы она ни была - это же всегда меня интересовало.

“Ну грех же не воспользоваться таким ресурсом!” убеждаю себя мысленно.

Но позвонить старому другу семьи так и не решаюсь. Стрёмно отвлекать такого человека своими ничтожными просьбами. И после слов Левицкого о терроризме что-то как-то не горю желанием так подставить Агату. Может, в Штатах все не так работает, но проверять я пас.

Подумав о старшем О’Грейди, неизбежно вспоминаю и старого друга Сойера, а именно то, что так и не позвонил ему, хотя собирался уже не раз. Но и сейчас откладываю звонок другу. Всё потом.

Верну Агату, и лучше мы вместе к нему слетаем и перетрём все где-нибудь в баре. Хоть для того, чтобы узнать, как дела, давным-давно придумали телефоны, я предпочитал живое общение.

Мне ничего не остается, кроме тупо ждать, когда Агата включит телефон и, возможно, захочет мне перезвонить. Или же ее точное местонахождение раньше определит Виталик.

Можно еще обзвонить или объехать все отели, но так просто информацию о постояльцах не дают, мне ли не знать.

Снимая ответ на вопрос, не приехала ли Агата догонять яхту, звоню маме.

- Ты читаешь мои мысли, Марсель. Я как раз собира…

- Мам, Агата не объявлялась?

- Нет. Но новости у меня есть, - я слышу, что она улыбается.

- Какие? - спрашиваю равнодушно.

Никто и ничто, кроме Агаты, меня не интересует.