— Я тебе такого в чай намешаю с супом, что ты неделю будешь углы головой считать! — бросилась на несчастную с кулачками кикимора.

— Брейк! — Сашка встал между девками, — починит. Это для лыж они были тяжеловаты, а для саней хлипки. Чего ты на всех кидаешься? Выселю в лес. Сегодня лыжи обещал принести Кузьма. С горки будем кататься. А он пока сани починит.

А для себя Сашка решил, что влагостойкую фанеру пора изобрести.

Лыжи у Кузьмы получились на четвёрку. Чуть короче и толще привычных для Коха, но уже и не первые снегоступы, а надраенные парафином так ещё и скользили вполне себе. Опять правда одни, и на всех не хватало. Ещё ведь и три пацана захотели попробовать. Воспитанники полка, которые. Два Кольки, так вообще заядлыми лыжниками стали.

И вообще с Кузьмой Саньке явно повезло. Мужик оказался и трудолюбивый, и не вредный. А самое главное — рукастый. Сначала токарный станок с ножным приводом собрал, потом прялку с таким же приводом соорудил. Теперь вот сани и лыжи смастерил. Осталось всё это теперь размножить.

— Вашество, не успеваю всего. Мне бы помощника! — взмолился Кузьма, когда после испытания прялок и лыж Виктор Германович ему количество озвучил.

— Так я не против. Денег немного появилось. Продаются настойки. А есть кто на примете?

— Есть. У Агафона племянник. Ему семнадцать годков. Хороший парнишка.

— Агафон? — понятно, что тот рядом оказался. Договорились аспиды.

— А чего, могу и сгонять в Тулу-то. Чего по снегу-то не сгонять. Оно и погодка налаживается. Вёдро. Солнышко так и брызжет. Сгоняю.

— Привози родичи, да сильно не задерживайся, в понедельник, как и все важные дела, начнём вам дома рубить. Лес завезли, пора начинать.

— Так за пять дней и управлюсь, — быстро закивал головой ветеран Отечественной войны.

Как чуть позже выяснилось, очень вовремя старый солдат отправился в Тулу.

Событие шестьдесят седьмое

Раньше он не мог сделать выбор, потому что не знал, что будет потом. Теперь он знает, что будет и потому не может сделать выбор.

Господин Никто (Mr. Nobody)

Не срослось с помощником столяра. От слова… хрен вам, а не лыжи всем желающим. Там, на небе, решили, что перебор это, когда крестьянские дети катаются на санках и лыжах. Фиг вам.

Агафон примчался на взмыленном коне, выпряженном из саней под вечер второго дня. Сашка сидел в беседке, очищенной от снега, на скамье, и просто дышал свежим воздухом. Весь день гнали в сарае очередную порцию самогона и напробовался, нет же спиртометра, и надышался парами, чуть штормило. Вот и решил, просто посидеть с тарелкой горячих пирожков с мясом на коленях, посмотреть, как кикимора Анька с построенной из снега горки катится на дощечке в сугроб с ребятнёй дворовой под визг и хохот, и продышаться. Это была последняя партия браги, которую нужно было перегнать. Решил Кох устроить себе каникулы. Новый год скоро, праздник. Хотя сейчас ещё не отмечают. Потом будет Рождество, вот это на самом деле праздник. Здесь. А — сейчас.

Сидел, значит, никого не трогал, кроме пирожков, и тут с топотом копыт по притоптанному снегу к крыльцу терема подлетает Агафон на Саврасом, сигает с него и вбегает в дом. Неожиданно. Сейчас должен был инвалид к Туле подъезжать, а тут, вон, нарисовался, и взлетел по крыльцу, даже позабыв, что вторую ногу серьёзно подволакивает. Решил Кох не отвлекать Агафона, хай побегает, не одному ему сегодня пусть достанется.

Через десять минут хмель, благостное настроение и лень с Виктора Германовича как корова языком слизнула. Новости привёз ветеран борьбы с Наполеоном неожиданные и требующие немедленного принятия решения. Так и решения, какие бы не принял Сашка, ни к чему хорошему привести не могли. Был один вариант. Сбежать, отсидеться в лесу, а потом гнать в Тулу под защиту родственников и полиции. Но вариант был так себе. Могли по дороге перехватить. Тогда совсем хана.

Агафон из дома через пару минут выскочил. Пар от него идёт на морозе. Как и от Саврасого. Клубами клубится.

— Тут я! — помахал каптенармусу бывшему Сашка.

— Вашество! Беда! — по целине снежной, хоть тропинка всего в пяти метрах, напрямки бросился ветеран к беседке. Бросился — это в его понимании. Так-то пошкондыбал. Ногу по целине больную тяжело волочить. Благо не сильно далече, всего метров двадцать.

— Что случилось? — Сашка поднялся навстречу Агафону, уж больно лицо у того даже под бородой было перекошено.

— Беда! Вашество! Беда. В Басково они едут. Через пару часов, край к темноте, там будут, — Агафон схватил с тарелки пирожок и в рот себе целиком засунул, и выбыл на минуту из диалога. Ничего, как раз Сашка ему успел вводных накидать для более вдумчивой беседы.

— Кто будет? Почему беда? И почему в Басково?

— Чав, чав. Они енто. Ням, ням.

— Агафон⁈ — отодвинул Виктор тарелку подальше от инвалида — это так сейчас ветеранов называют. Ну, за дело в основном.

Тот плюхнулся рядом на скамейку. И сипящим шёпотом, оглянувшись пару раз, вдруг подслушивает кто, начал более подробный рассказ.

— Я до Вырубовки доехал, и решил там заночевать. Дни-то короткие ужо. Я там у вдовы одной, бывает, останавливаюсь. Вот и в этот, выходит, раз так получилось. У вдовы. А у неё конюшня, как раз так построена, что задняя стенка обсчая с другим подворьем, что за ней, значит. Разнуздал я Саврасого и овса ему задал с отрубями, а тут вдруг голос слышу за стеной. И что поразительно говорят на грузинском языке.

— На грузинском? Ты знаешь грузинский? — вот полгода живёшь бок о бок с человеком, и вдруг про него такое узнаёшь. Не самый ходовой язык в Туле. Один грузинский князь был, да и тот кончился.

— Я ж в Тифлисе пять лет служил, пришлось нахвататься немного. Языка не знаю, но кое-что, многие слова, понимаю, — попытался Агафон потянуться за едой, но не получилось, Сашка ещё дальше тарелку отодвинул.

— Говори про разговор.

— Да, так вот, я язык грузинский услышал и стал прислушиваться. Не всё понял, но Басково, и Болоховское сумел различить. Тогда я совсем ухом к стене прильнул и вот что понял. У них такое