Шрифт:
Закладка:
Но высший демон не стал безропотно ждать. Он топнул ногой, и земля под ним вздыбилась. Огромный кусок грунта подскочил, подбрасывая тело Адастара словно катапультой. И тот распластался стрелой, уносясь куда-то ввысь.
Небесный посланник совсем не ожидал такой прыти от своего врага. Он не успел уклониться. И два иномирных пришельца на полной скорости столкнулись над лесом. Новая ударная волна, потрясающая воображение, сломала все уцелевшие деревья в радиусе сотни метров. Растительные гиганты разлетелись как рассыпанные спички, создавая непроходимые завалы. А в самом центре этого хаоса демон с ангелом сплелись в смертельных объятиях, беспрестанно атакуя друг друга.
Адастар бил противника голыми кулаками. А крылатый воин отвечал ему клинком и щитом. Однако, невзирая на преимущество в вооружении, не было похоже, что нефилим одерживает верх. Ведь под яростным натиском архигерцога его сверкающие доспехи постепенно сминались, будто стенки пустой алюминиевой банки. От них то и дело отлетали мелкие фрагменты, теряясь где-то среди окружающего хаоса. А вот у небесного создания поразить врага никак не получалось. Его оружие бессильно отскакивало от кожи демона, не оставляя даже царапин…
Витёк смотрел на схватку сверхсуществ, как на битву двух Атлантов. То, что он сейчас видел, не смогла бы визуализировать никакая современная киностудия! Зрелище было грандиозное… нет, эпохальное! Но вместе с тем и пугающее. Оно наглядно демонстрировало ту неимоверно глубокую пропасть, что пролегала между обычными смертными и этими чужаками… И если быть до конца честным, то мальчишка вообще бы предпочёл на такое не смотреть. Да вот только кто ж Василевскому давал право выбора?
У подростка ёкнуло сердце, когда нефилим оседлал демона и оказался сверху. Но Адастар немыслимым образом извернулся в захвате и вцепился в белоснежное оперение противника. По небу разнёсся протяжный болезненный вопль. Ангел попытался отрубить архигерцогу руку, но пылающий клинок лишь выбил сноп крупных искр, не причинив вреда. Демон явно вознамерился оторвать нефилиму крыло. И, кажется, юноша даже расслышал далёкий хруст, похожий на звук, с которым у жаренной курочки отрывают ножку.
Понимая, что проигрывает, сияющий воин огласил округу боевым кличем и устремился к земле. Сверкающей кометой он прочертил ночную тьму, а потом, вместе с повисшим на нём Адастаром, врезался в земную твердь.
От титанического удара куда-то в небеса выстрелил целый фонтан грязи и песка, доставший до самых облаков. А почва так мощно лягнула все ещё лежащего Виктора, что у парня аж дыхание вышибло из груди. Не менее полуминуты ушло на то, чтобы сведённые судорогой лёгкие юноши вновь расправились…
Подросток со стоном поднялся с земли и замер, вслушиваясь в тишину. После дикой оглушительной какофонии резко наступившее безмолвие казалось поистине зловещим. И школьник робко направился в ту сторону, где рухнули ангел и демон. Он шёл, осторожно огибая воронки и перелезая через упавшие древесные стволы. Вздрагивая от звуков собственного дыхания, Витёк добрался до пролома, оставленного падением двух сверхсуществ.
Немного поколебавшись, Василевский приблизился к самому краю и заглянул вниз. Там, на глубине метров пяти, он обнаружил…
— О, нет! Адастар!
Демон неподвижно лежал, раскинув руки. А над ним возвышался нефилим. Последний выглядел уже не так дивно и чудесно, как до боя. Прекрасные латы, покрытые грязью и кровью, больше не блестели. Одно белоснежное крыло ныне изломанной чумазой тряпкой валялось на земле, а второе отсутствовало напрочь. Удивительные шлем и щит тоже где-то потерялись. И только лишь клинок сверкал всё так же ярко и яростно…
— Вот и всё, исчадие, час пробил. Твоя смерть принесет мне славу и откроет дорогу в Эдем! — высокопарно изрёк небесный посланник и замахнулся, намереваясь пронзить демона.
— Адаста-а-ар! — в панике вскричал юноша, не на шутку перепугавшись за своего покровителя. — Очни-и-ись! Вставай! Пожалуйста, сражайся!
— Не переживай смертный, вскоре ты отправишься вслед за этим мерзким демоном, — не преминул сообщить нефилим безразличным тоном.
И пламенеющее длинное лезвие устремилось вниз, чтобы с хрустом и чавканьем вонзиться в грудь архигерцога.
— Нет… не может быть… — простонал Витёк, медленно опускаясь на колени.
Он осознавал, что это конец. Адастар пал. А вскоре к нему присоединится и Василевский. Белокрылый воин не оставит его в живых. Сейчас он выберется из ямы и исполнит своё обещание. Надежды больше нет. Видимо, умереть в этом лесу мальчишке предначертано самой судьбой…
«Ты попался, букашка…» — вдруг прошелестел ветер, заставляя парня воспрять духом.
— Что-о⁈ Грязное отродье, почему ты еще жив?!! — завопил ангел и рванул меч на себя.
Однако засевшее почти на половину своей длины оружие оказалось зажатым словно в гидравлических тисках. Оно даже не шелохнулось. Посланник небес напрягался изо всех сил, дёргая клинок. Кричал и грязно сквернословил, понося своего врага. Но не освободил и сантиметра лезвия.
Адастар же, открыто потешаясь над потугами нефилима, неспешно воздел себя на ноги. Затем он с нескрываемым удовольствием наступил на распластанное крыло противника, и тот жалобно вскрикнул. Однако вырваться из-под пяты архигерцога уже не смог…
Обе руки демона легли на шею ангела. Короткое усилие, и вот уже неземное создание бухнулось перед ним на колени, хрипя и судорожно скребя ногтями.
— Хр-р-р… не… может быть! — сипло вытолкнул из пережатого горла воин. — Ты… ты слаб! Твой доминион пал… От тебя даже… хр-р-а… не веет духом бездны! Так откуда… почему… Я не мог проиграть…
— Глупец! — рассмеялся в лицо врагу архигерцог. — Каким же надо быть самонадеянным болваном, чтобы помыслить, что меня сумеет одолеть какой-то нефилим. Запомни, червь, ты всё равно что назойливый комар, прихлопнуть которого я могу в любой момент. Главное только поймать глупую букашку, чтобы она не мельтешила…
Адастар усилил нажим, и ангел забился еще отчаянней. Глаза величественного создания повылезали из орбит, а изо рта плеснула ярко-алая кровь. Хруст. Стон. Агония. И истерзанное тело бездыханным куском плоти падает на дно глубокой ямы. Еще секунда, и торчащий в груди демона пламенеющий клинок начинает меркнуть. Словно раскалённые угли костра он сперва подергивается серой поволокой, а потом медленно осыпается, превращаясь
