спросила она.

— Страшно, — честно ответил я.

— Не похоже.

— Я много чего боюсь, полковник. Но не вас.

Гордеева вышла, хлопнув дверью.

— Что происходит? — спросила Мила.

— Торг.

— Кто эти люди?

— Если б я знал!

— Чего они от тебя хотят?

— Чтобы я им помог.

— В чём? Что вы там говорили про Мафусаилов?

— Думаю, в это тебе лучше не вникать.

— Почему? Кажется, я имею право знать, в какое дерьмо вляпалась! Или ты считаешь иначе?

— Именно так, считаю.

Мила пристально смотрела на меня почти пять секунд.

— Ты это серьёзно⁈

— Так будет лучше.

— Для кого?

— Для тебя, естественно.

Мила закрыла на миг глаза.

— Эта женщина сказала, что тебе не страшно. Так и есть?

— Нет, она ошибается. Но я спокоен.

— Хотелось бы мне быть такой же спокойной!

— Вам ничего не угрожает.

— А тебе?

— Тоже.

— Эти люди, по-моему, считают по-другому.

— Они могут думать всё, что им заблагорассудится.

Мила посмотрела на меня так, словно пыталась заглянуть в душу.

— Ты это говоришь, чтобы меня успокоить?

— Нет. Я действительно уверен, что с вами… с нами ничего не случится.

Кажется, Мила вздохнула с облегчением.

— Дай то Бог!

Прошло не меньше часа, и вдруг дверь открылась, и вошёл крупный мужчина с густой чёрной шевелюрой. Его брови сошлись над большими внимательными глазами и носом с горбинкой. На нём были элегантный синий костюм, белая рубашка и тёмный галстук. Я узнал его сразу — это был председатель Арсений Горобов. Последний раз я видел его в Ассамблее, где он делал доклад о вирусе «Азраил».

— Приветствую, — проговорил Горобов, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

Получалось у него неплохо, но я чувствовал исходивший от него страх. Этот человек действительно рискнул всем, чтобы убедить меня выступить на его стороне. Впрочем, он, конечно, был не один, в правительстве должна существовать группа заговорщиков.

— Это вы были в маске? — спросил я, следя за ним глазами.

— Нет, мой представитель.

Мы смотрели друг на друга, словно ковбои перед салуном. Но я знал, что окажусь быстрее. Миг — и я проложил стерк-тоннель на дно Тихого океана. Горбов этого не знал, его взору был доступен лишь один план реальности. Мне стало безумно весело от того, что я мог делать всё, что захочу, и быть почти неуязвимым — ощущение свободы захлестнуло меня! Я перебросил систему «Друг до гроба» в толщу воды за сотни миль отсюда. Миле и Марине больше ничего не угрожало. Я мог послать Горобова вслед за бомбами, но в этом не было необходимости. У меня имелось дело поважнее: глядя председателю в глаза, я проложил тоннель в частный лазарет в Сиднее — чтобы отыскать его, пришлось потратить несколько секунд — а затем отправил туда Марину — прямо в свободную палату. Она исчезла у Горобова на глазах, и председатель от неожиданности вздрогнул, словно к его шее приложили холодного угря. Скоро я заберу Марину, а пока пусть побудет там. Персонал не сразу разберётся, откуда в клинике появилась новая пациентка — решат, что просто потеряли её документы. Пройдёт не один час, прежде чем кому-нибудь придёт в голову сообщить о ней властям — например, для установления личности.

— Спасибо, — сказал я Горобову.

— За что? — председатель несколько картинно приподнял брови.

— За то, что помогли узнать, кто копает под Мафусаилов, — ответил я с улыбкой.

— Лейтенант, вы настаивали на разговоре… — начал Горобов, изменившись в лице, но мне было не до него.

Чувствуя себя кротом, я проложил тоннель в квартиру Милы и перенёс туда нас обоих. Горобов с компанией остались с носом. Он хлопал глазами, стоя посреди пустой комнаты, и не мог выдавить из себя ни слова. Секунд через пять он поймёт, что выдал себя с головой, а меня и заложниц упустил, и тогда ему станет по-настоящему страшно. На его месте я бы, не теряя времени, отправился собирать вещи, чтобы убраться из страны. Хотя спасти его могут, пожалуй, только джунгли, да и то ненадолго — при современных системах поиска у человека практически не остаётся шансов надолго исчезнуть, если с ним очень хотят поговорить на серьёзную тему.

Мы с Милой оказались в её ванной: просто мера предосторожности на случай, если в квартире есть незваные гости. Свет зажёгся автоматически. Я приложил палец к губам прежде, чем Мила успела открыть рот. Вошёл в стерк и осмотрел квартиру — это напоминало сканирование сквозь стены. Два агента «дежурили» в гостиной: сидели перед телевизором — смотрели новости. Они были вооружены парализаторами и пулевыми пистолетами малого калибра — убивать того, кто может сюда заявиться, они приказ явно не получали. Я наклонился к самому уху Милы и шепнул:

— Два субчика в гостиной.

— Я их вырублю! — предложила она.

— Не надо.

Я зашвырнул обоих в городской парк в десяти кварталах от дома Милы. Они плюхнулись на скамейку возле пруда с чёрными лебедями и тут же вскочили, озираясь и не понимая, что случилось. Больше они нам не были опасны. От того, как легко всё получалось, я почувствовал новый прилив сил и вывалился из ванной.

— Путь свободен! — объявил при этом.

Мила первым делом заглянула в гостиную, чтобы убедиться, что там действительно никого нет.

Я подошёл к ящику с огнемётом, которым ни один из нас так и не успел воспользоваться.

— Когда ты упал, я не поняла, что случилось, — проговорила тем временем Мила. — А через секунду эти уроды вышибли дверь! Я сразу просекла, что сопротивляться бесполезно. Всё из-за этого дурацкого маячка!

— Не было никакого маячка, — отозвался я.

— В смысле? Тот кретин в маске сказал, что в твоей подружке…

— Я проверил нас. Всех троих.

— То есть, они обнаружили нас как-то иначе?

— Получается, что да.

— Но как? Никто же не знал, что вы у меня.

— Я тоже был уверен, что в твоей квартире нас искать не будут, — ответил я, доставая огнемёт и вешая на спину баллоны.

— Что ты делаешь?

— То, что видишь.

— Зачем он тебе? — в голосе Милы появилась настороженность.

— Хочу приготовить барбекю. Ты со мной?

— Подожди. В смысле? Куда ты?

— К твоему приятелю.

—