Желания вступать с ним в драку или вообще хоть как-то мстить за все причинённые нам страдания, мало того, что оно и так было почти на нуле, сейчас же упало вообще ниже плинтуса. Вот только вряд ли в этой ситуации нам предоставят выбор.

Таким образом, выходя один на один, студенты благополучно отгребали от своего учителя и медленно отползали в сторону, если, конечно, могли это сделать, в противном случае они так и оставались лежать там, где и упали, ну или их оттаскивали ещё живые одногруппники. Опять же, никаких поблажек девчонкам, их он избивал с той же силой, что и парней. Вот человек, который яро топит за равноправие полов!

Единственное, что хорошо — он старался окончить "битву" за минимально возможное число ударов, а не избивал нас до потери сознания. Поэтому, когда против него выходил я, то был стойко уверен, что это долго не продлиться.

Делаю удар, Ивэй проводит перехват, бьёт по запястью, в плечо, в шею, бьёт мне ногой в колено, я скрючиваюсь от боли, мне приходит контрольный в голову и темнота.

* * *

Ооо, боги, как же хорошо, что в этой раздевалке есть ещё и душ, пусть и такой страшный, а то просто не представляю, как бы я дополз до того, что в академии. Всё моё тело ныло и требовало, чтобы я лёг и не двигался, отдаваясь болью при каждом неосторожном вздохе. Поскольку день только начался и это была все во лишь первая пара, мне требовалось срочно освежиться и немного прийти в себя.

Местный душ в корне различался с тем, которым я пользовался до этого. Тонкие металлический стены, под ногами старая, с проросшей в некоторый местах травой, плитка. По ощущениям я как будто на улице, температура тут так же соответствующая.

"Ну хоть не дует, и то ладно." — Подумал было я и посмотрел на способ подачи воды. Большое, литров на пятьдесят деревянное ведро над головой со свисающей с края верёвкой, вот и вся технология. Взяв в руки кусок старого, наверное, как сама академия, мыла, что лежал тут, я потянул за верёвку.

К сожалению, когда я понял, в чём тут дело, было уже слишком поздно. Мне остаётся лишь надеяться, что мой крик не было слышно за приделами поля, так как вода здесь была просто ледяная. Уж не знаю, когда её набирали, но она явно успела сильно остыть.

Придя к выводу, что уже вполне чистый, я, промокший до условной нитки, дрожащий и стучащий зубами, вышел из душа и пошёл к своему шкафчику, в котором лежало небольшое полотенце. Его еле хватало на то, чтобы вытереться, уже не говоря о том, чтобы согреться, так что пришлось в спешке натягивать свою форму.

Перед тем, как одеться, я в последний раз взглянул на своё одубевшее, покрытое синяками тело и тяжело вздохнул.

* * *

Следующим занятием у нас была анатомия, которую вёл наш руководитель Уолтер. Видя, в каком мы явились к нему состоянии, он лишь понимающе кивнул и не стал особо нас трогать. Лишь рассказывал о структуре человеческого тела, опорно-двигательном аппарате и возможных мутациях. Я честно старался его слушать, но к концу урока думал, что просто отрублюсь прямо на парте. К счастью, мне хватило силы воли, чтобы этого избежать.

Во время обеда, я лишь мельком мог почувствовать, что я ем, да и то пришлось ограничиться половинкой тарелки какого-то наваристого супа, остальное я просто не в силах был преодолеть.

Следующие пары пролетели так же долго и не запоминающе, так как все мысли были только о том, как бы доползти до своей кровати.

Биология и инженерия были чем-то похожи на анатомию и математику, только с немного другим уклоном. Первый у нас вело маленькое существо, которое я даже и не разглядел сначала. Миссис Блу рассказывала нам о растениях и парочке видах животных, проживающих на территории академии, откуда они здесь появились и как размножились в столь недружелюбной экосистеме. Опять же в моей памяти сохранилась лишь часть из рассказанного.

Мистер Чейз был рослым бородатым мужиком в синем комбинезоне, по типу тех, что валили лес в моей деревне.

Он половину урока узнавал наши имена, а затем ещё половину рассказывал о материалах, используемых на его предмете. Особо интересного тоже ничего не было. Внимания привлекло разве что само помещение, где мы занимались — тёмный небольшой ангар, расположенный слегка на расстоянии от академии. Пусть его стена и была смежной с ней, единственный вход всё ровно располагался со стороны поля.

Пока мы шли, я обратил внимание на другую занимающуюся там же группу, за которой присматривал Ивэй. Уж не знаю, какой у неё был номер, но они явно с лёгкостью могли дать нам фору. Бежали вполне ровным строем, жалоб не слышалось, никто не отставал. Я наблюдал за ними какое-то время, пока не понял, что в наглую пялюсь, и на меня уже начинают посматривать.

Единственный раз, когда мне удалось взбодриться, был на первом уроке выживания. Высокий чернокожий мужчина походил скорее на первобытного дикаря, чем на учителя. Множественные татуировки непонятного назначения, сделанные то ли краской, то ли мелом, украшали всё его тело, которое каждый мог с лёгкостью разглядеть из-за скудности одежды нашего учителя.

Кожаная жилетка да какое-то подобие набедренной повязки, вот и всё, что у него было. Вопрос, как же ему может быть не холодно, при такой-то температуре всё время беспокоил меня. Ведь тот ни разу не показал, что ему погода доставляет хоть какой-то дискомфорт.

Единственное, что было при нём в тот момент — это копьё с каменным наконечником за спиной и нож кустарного производства, выполненный из кости.

Он не стал с нами церемониться или даже узнавать как нас зовут. Вместо этого назвался Убн-нак Шакуном и бросил перед нами мёртвую тушу вепря с перерезанным горлом. Покрепче взяв свой нож, он стал показывать, как надо освежевать труп животного, а после дал нам попробовать самим.

И у нас, конечно же, всё вышло не так, как надо. Отрывать кожу со зверя оказалось куда сложнее, чем делал это он, да ещё и нож, как назло, ничего не резал и был толи тупым, толи просто непредназначенным для такой работы, хотя у Убн-нака всё получалось быстро и легко.

В конце урока, когда каждый из нас снял (срезал, оторвал) по лоскуту кожи, наступила очередь одной девчонки. Она изначально подходила к кабану с опаской, а когда взяла