– Ты алкоголичка? – с презрением спросила Вика и выпила еще текилы.

– Увы, такая радость мне не дана, – вздохнула Ася. – Было бы здорово. Пиши пьяным, редактируй трезвым. Кто знает, какие глубины во мне бы открылись.

– И зачем ты притащилась сюда?

– Ты мне нравишься. Ты энергичная и честная. Я хочу сказать, что если ты сейчас запретишь мне любые неуставные отношения с Адамуром Фаридовичем, я подчинюсь.

– Серьезно? – Вика повернулась к ней. – Ты думаешь, что я поверю в эту брехню? Я молодая, но не наивная.

Ася засмеялась.

У нее было ощущение, что она прогуливает школу.

Хоть ее и терзали маленькие угрызения совести из-за того, что она бросила Еву на произвол судьбы, оказаться с утра пораньше в баре было приятно. Даже если и рядом с человеком, который ее сейчас ненавидел.

По сути, Вику терзала вовсе не ревность или боль от отвергнутой любви, а уязвленное самолюбие. Обидно, когда выбирают не тебя, а кого-то с характеристиками похуже.

Это ставит тебя перед тем неумолимым фактом, что жизнь несправедлива и что не всегда твои усилия приводят к хорошему результату.

А человек, который перестает верить в усилия и результат, может словить и депрессию.

– Можно? – Ася забрала у Вики рюмку и вдохнула пары текилы. – Мммм. Я становлюсь моложе от этого.

– А я – старее, – Вика выхватила у нее рюмку и выпила. – Я злюсь, потому что не понимаю Адама. А я всегда его понимала. Мы проработали бок о бок четыре года, три из них – встречались. И он никогда не говорил о любви. Принимал меня, как погоду за окном.

– Ну и ты принимай его как погоду за окном, – посоветовала Ася, – вряд ли ты или я можем повлиять на него сейчас. Надо просто немного подождать, пока его отпустит. Запретный плод сладок, а надкушенный – скучен.

– И что потом? – резко спросила Вика. – Принять его обратно?

– Это уж сама решай, – уклонилась от ответа Ася. – Но по крайней мере, ты сможешь позлорадствовать, когда я получу отставку. Просто дождись этого момента.

– Как ты можешь так спокойно рассуждать о подобных вещах? Совсем бесчувственная? – еще больше разозлилась Вика. – Зачем вообще начинать, если сразу думать о том, как все закончится?

– Ничто не длится вечно, – пожала плечами Ася. – Ты рождаешься, взрослеешь, стареешь. Ждешь ребенка. Потом он вырастет и уедет от тебя. Морщин станет больше, а сожалений – меньше. Жизнь утечет сквозь пальцы, и, оглядываясь назад, ты так и не поймешь, на что ее потратила. Так какая разница, чем закончится одна из множественных историй на длинном и бессмысленном пути?

– Почему пью я, а пьянеешь ты? – Вика заглянула на дно пустой рюмки, налила себе еще. – Как примитивно с твоей стороны давить сейчас на жалость. Из нас двоих пострадавшая – я.

– Как знать, – отозвалась Ася.

Вика задумчиво повертела в руках рюмку и поставила ее обратно на барную стойку.

– Если думать об этом как о последнем шансе для странной старой девы, которой судьба подкинула возможность насладиться юным любовником перед закатом дней своих, то я смогу быть великодушной.

– Точно, – поддакнула Ася, – не затыкай тряпками все щели, пусть жалость струится по венам твоим.

– О господи. Бедный Адам. Как еще не рехнулся вместе с тобой, слушая целыми сутками этот бред?

– Слушай, я и сама об этом все время думаю. Может, у него какой-нибудь врожденный иммунитет?

– Просто отвези меня обратно, у меня полно работы, – и Вика бросила ей ключи от машины.

Ева рыдала так самозабвенно, что не было никакой возможности ее остановить.

Водопад пробился сквозь камни и теперь готов был разрушить все вокруг.

– Не хочу-у-у мальчика-а-а! Хочу девочку-у-у!

Ася все еще сидела на кушетке, вытирая гель с живота. У нее блестели глаза и подрагивали губы – кажется, она пыталась справиться с собой, чтобы не присоединиться к Еве. Правда, скорее всего с прямо противоположными эмоциями.

Мальчик.

Что же, мужская поддержка для Адама явно не будет лишней.

– Детка, – Ася попыталась перекричать этот вой. Врач и медсестра поспешно покинули кабинет, как только Ева открыла рот.

– Не хочу-у-у-у! Отмени! Отмени!

– Нет, ну чисто технически это, конечно, возможно, – Ася подмигнула Адаму, – современная медицина творит чудеса.

– Правда? – воспряла духом Ева.

– Неправда, – вмешался Адам. – Этот мальчик останется мальчиком до конца дней своих.

– Не хочу-у-у!

– Но почему?

– Потому что мальчик у нас уже есть! Димдим! Зачем нужен еще один?

– Двух гендеров нам явно недостаточно, – захихикала Ася. – Ева, это будет другой мальчик, не такой, как Димдим.

– А я хочу девочку!

– Прости, дорогая, здесь уж ничего не поделать.

Адам помог Асе подняться с кушетки и, не удержавшись, быстро поцеловал ее.

– Мальчик – это просто отлично, – заверил он ее.

– О, в тебе проснулся горец, – засмеялась она. – Ева, у меня к тебе есть отличное предложение.

Девочка ничего не ответила, но немного приглушила громкость своих завываний.

– Ты сможешь дать моему сыну имя.

– Крош, – немедленно раздалось из Евы.

– Крош, – повторила Ася. – Ну надо же, наши вкусы расходятся. Лично мне больше нравится Кар-Карыч.

– Фу, он старый!

– А твой Крош глупый.

– И ничего и не глупый. Он веселый.

– Бестолковый.

– Мы не будем называть этого ребенка Крошем, – прервал их Адам.

– Ыыыыы, – снова взвыла Ева.

Он сграбастал дочь в охапку и понес из кабинета.

Ася шла следом, размышляя:

– Может, надо просто подождать несколько лет и посмотреть, на кого он будет похож сильнее: на Кроша или Кар-Карыча?

– Тогда Муфта, – Ева просунула голову под мышку Адама, чтобы увидеть Асю. – Борода, Полботинка!

– Тяжело ему придется в школе, – беззаботно отозвалась Ася.

– Почему вы такие легкомысленные? – огорчился Адам. – Давайте назовем его Адгуром, в честь моего деда.

– Да ты его даже в глаза никогда не видел!

– Буратино! – Ева явно дурачилась, слезы еще не просохли на ее ресницах, но на мордашке сияло солнце.

– Ась, – Адам поставил дочь на пол, чтобы забрать их куртки, – а какой твой вариант?

– Адам, – сказала она без раздумий. – Я хочу Адама.

Он быстро обернулся к ней.

– Адам Адамурович – это немного перебор, тебе так не кажется?

– Какой еще Адамурович? – отшатнулась от него Ася. – С ума сошел?

– Ева А-да-му-ров-на, – по слогам произнесла Ева, наморщив лоб, чтобы не сбиться.

– Тебе плохо? – испугался Адам, подхватив побледневшую Асю. – Пусть будет Иванович или Олегович, только не пугайся ты так!

– Совсем ополоумел? – пролепетала она, слабо отталкивая его.

Ева снова разревелась.

– Пусть будет мальчик, – воскликнула она. – Прости. Ну пожалуйста, прости.