Шрифт:
Закладка:
— Ага... — Семен задумался и даже чуть ускорил шаги. — Ты, значит, хочешь сказать, что все они смертны? По-настоящему смертны? Как люди?
— Здесь — да, — коротко ответил Сатан.
Семен примерно так и полагал. Ему просто хотелось удостовериться в собственной правоте.
До ничейной земли они дошли за полчаса. Растянувшись под скалой, Семен на мгновение прикрыл глаза. Сейчас он действительно чувствовал невероятную усталость. Все мышцы дрожали. Да и дыхание никак не восстанавливаюсь, хотя со времени стычки с чудовищем, стерегшим купель, прошло никак не менее трех часов.
Накатила легкая дремота. Сквозь нее Семен слышал, как его спутники о чем-то переговаривались, но не старался понять — о чем именно.
Дремота перешла в сон. Дыхание стало ровным. Во сне Семену привиделось, что он вновь идет по залитым ярким солнцем иерусалимским улицам, вновь слышит многоголосый городской говор.
И рядом идет Далия. На ней обычное платье, а в руках не грозный лук, а изящная женская сумочка.
Вдруг яркая картина весеннего дня стала меркнуть, словно на солнце наползала туча. Он поднимает голову и видит — это не туча, но расплывающаяся крылатая фигура, тянутая вниз лапы. На концах лап вырастают огромные когти, и эти когти тянутся, тянутся к ним... к Далии... Семен с силой отталкивает девушку в сторону. И тогда лапы хватают его, отрывают от земли, поднимают высоко... высоко...
И разжимаются, отпускают его, и он летит вниз, но при этом почему-то совсем не испытывает страха, только необыкновенную легкость свободного падения...
Семен открыл глаза. Бесконечный круговорот черных туч по багровому небосклону, низкое гудение, тяжелое дыхание неба.
Река Самбатион.
Граница миров.
Он вздохнул, сел. Обтер рукавом повлажневшее лицо. Осмотрелся. Эгуд дремал, привалившись спиной к скале и во сне сжимая в руках свой чудодейственный посох. Далия сидела рядом, обхватив колени руками. Глаза ее были широко раскрыты. Сейчас девушка совсем не походила на грозную воительницу. Черты лица утратили жесткость и решительность. «Да она совсем ребенок!» — подумал Семен чуть растерянно. Ему почему-то стало неловко от этого маленького открытия. Он смущенно кашлянул. Далия вздрогнула, оглянулась. Увидев, что Семен не спит и смотрит на нее, чуть покраснела и отвернулась. Семен поднялся, подошел к ней и сел рядом. Девушка чуть отодвинулась.
— Мне приснился дом, — тихо сказал Семен. — Так необычно. Солнце... Небо голубое... Я от всего тамошнего отвык. Бывает, попытаюсь вспомнить — не получается. А тут вдруг во сне — увидел.
Далия промолчала, потом тоже заговорила, подбрасывая на ладони маленький круглый камешек.
— Я тоже, — сказала она. — Мне тоже снятся странные картины. То, чего я никогда в жизни не видела. А во сне вижу. В последнее время, после того, как... — Она замолчала. Семен понял, что девушка хотела сказать: «После того, как мы встретились».
— Никогда раньше не думала, что жизнь может быть
другой, — вновь заговорила Далия. — Что моя жизнь может быть другой. Раньше было как? За нами охотились. Мы скрывались. Защищались. Нас похищали. Приносили в жертву... — Она покачала головой. — Все это было ужасно, но я думала: иначе быть не может. Так... так положено. Кем-то. А теперь больше всего на свете я боюсь, что все останется по-прежнему. То есть даже если я просто вернусь на остров и снова буду охотиться, защищаться... Все равно это будет ужасно. Понимаешь? Потому что появилась надежда. А если она исчезнет... — Далия опять замолчала. Ее брови сошлись на переносице. Она размахнулась и с силой швырнула камешек в скалу. Камешек звонко ударился, отскочил. ✓
— Да... — Семен закашлялся. Он представил себе, что навсегда останется здесь, в этом мире. Ему стало не по себе. Рука сама нащупала спрятанную на груди скрижаль. На мгновение ему показалось, что его пальцы ощущают слабое биение. Словно эхо от ударов его собственного сердца. «Ну нет, — подумал он. — Никаких «если». Все получится. До сих пор получалось, почему бы и дальше не происходить так же?» Но уверенности не прибавилось.
— Шимон, — сказала вдруг Далия, — а там... в твоем Иерусалиме... у тебя кто-нибудь есть?
— Э-э... в каком смысле? — Семен почувствовал, что теперь краснеет сам. — Что значит, есть ли у меня кто-нибудь? В общем, есть, конечно. Мать, родственники. Мы, правда, живем раздельно, но я навещаю их, они — меня. А что?
— Я не об этом. — Она нахмурилась. — Не о матери или родственниках. Ты женат? Или, может быть, помолвлен?
— Нет, — ответил Семен и почему-то рассердился. — Никого у меня нет. С чего ты взяла? Вот еще глупости...
Она улыбнулась, все еще не глядя на него, после чего осторожно взяла его руку в свою.
Эгуд негромко кашлянул и открыл глаза. Сатан, сидевший спиной к ним в некотором отдалении, поднялся на ноги.
— Думаю, нам пора, — сказал он. — Времени остается мало. Очень мало остается времени.
За скалами потрескавшаяся высушенная равнина пошла под уклон. Больше им не встречались ни заросли ароматного кустарника, ни ровные ряды могильных холмиков, составлявшие непременную деталь пейзажа во владениях Заариэля.
В двух километрах от скал, давших им недолгий приют, дорогу преградила узкая расселина. Шириной около метра, но зато казавшаяся бездонной: бросив в нее камешек, Семен успел досчитать до пятидесяти, прежде чем снизу донесся звук удара.
— Вот, — сказал Сатан. — Вот это и есть граница. Там, — он махнул рукой туда, откуда они пришли, — княжество Заариэля. А здесь, за этой трещиной, — владения Терниэля. Княжество Абадон.
По ту сторону расселины в живописном беспорядке были разбросаны несколько крупных валунов. Словно какой-то гигант решил поиграть в камешки, отобрал несколько штук покрасивее и не глядя швырнул их горстью. Полюбовался на узор и тут же забыл.
От камней пролегли глубокие черные тени, что выглядело по меньшей мере странно — ведь в низком небе не было источника сколько-нибудь яркого.
В этих тенях Семен вдруг заметил неясное движение.
— Там кто-то есть, — шепнул он своим спутникам. — Не исключено, что нас поджидают.
— Разумеется, поджидают, — ответил Сатан. — В нашем мире новости разносятся быстро. Тем более между родственниками. — Он приблизился к самому краю лощины и помахал рукой: — Приветствую тебя, госпожа!
Семен не успел спросить, о каких родственниках
