От такой моей реакции офигел не только сам глава Бюро, но ещё и сидящий рядом Долгорукий. Слишком уж на меня это было не похоже. То есть я могу начать угрожать или высказывать недовольство, но обычно это делаю даже не меняясь в лице сохраняя своё привычное хладнокровие.

— Чёрный, ты…

— Советую хорошо подумать о тех словах, что вы хотите сейчас сказать, — Не дал я Багратионову даже начать говорить. Судя по недовольному лицу мужчины он вряд ли бы сказал то, что мне пришлось бы по душе. — Я ведь правильно подметил, что не работаю на вас ни официально, ни по каким-то секретным базам. Тем не менее согласился помочь вам в этом деле и даже предоставил вам один из ВИ раньше времени. Даже говорить не хочу про то, сколько я вам сэкономил времени, ресурсов и бойцов за последние пару недель. Поэтому будьте добры выказать должный уровень уважения ко мне.

Багратионову очень не понравилось то, что я решил поставить его на место указав высокую зависимость как его, так и всего Тайного Бюро от меня. Но этот человек не занял бы свой пост если не владел своими эмоциями, не умел адаптироваться к различным ситуациям и… признавать чужую правоту. А даже если он не согласен с моими словами, всё равно зависимость от меня никуда не денется, так что нужно поддерживать хорошие отношения со мной.

— Хорошо, я действительно повёл себя неправильно. Вы только что закончили долгую и трудную операцию и вам следует отдохнуть. Проведём обсуждение после того, как вы вернётесь. Доброй ночи, господа.

На этих словах Багратионов отключился.

— Слушай, а что это было? — Спросил меня Долгорукий. — Ты чего взъелся на Багратионова? Он не самый приятный человек, но своё дело знает. И недовольным он был из-за того, что ему придётся отдуваться перед Государём за результаты операции, а не нам с тобой.

— Тем не менее это не даёт ему право критиковать нашу работу, — сказал я, передёрнув затвор собранного пистолета. — Если этот человек может лишь критиковать тех, кто за него выполняет работу, то пускай катится в ад или ищет других исполнителей. Я выйду на свежий воздух.

Положив пистолет на стол, я встал на ноги и вышел на лоджию. Оперевшись на перила, я уставился на ночной Атлон.

Мда. Я не сдержал эмоций и в итоге вылил скопившееся раздражение на Багратионова. Не то чтобы я не был совсем уж прав, но глава Бюро действительно не заслужил подобного отношения.

Однако по-другому я сейчас не мог. Слишком много на душе было… всего. Я выставил перед собой правую ладонь и та по моему желанию начала светиться равномерным фиолетовым цветом. Далеко не все подарки от «дедушек» вызывают у «внуков» радость.

Но тут я услышал, как дверь лоджии открылась позади меня и заставил свет исчезнуть. Ко мне заглянула Екатерина, которая встала рядом и обняла меня за правую руку.

— Папа сказал, что ты умудрился назвать главу Тайного Бюро бесполезным халявщиком, — сказала Катя, прижимаясь ко мне.

— Столь прямолинейно я не говорил, но… да. Пожалуй, так оно и было.

— Ты в плохом настроении из-за того, что не добился нужного результата или того, что на твоих руках погиб человек столь похожий на твоего дедушку?

— Это всё, конечно, не радует меня, но нет. Мы всё же сумели добиться кое-каких результатов. И я полагаю, что с «Изнанкой» мы рано или поздно разберёмся благодаря тому, что сделали сегодня.

— Тогда что случилось?

— Катя прости, но этого я сказать не могу. Это уже слишком личное. Может быть когда-нибудь я и расскажу, но точно не сегодня.

Я ожидал негативной реакции блондинки, но ей не было. Вместо этого Долгорукая сказала совершенно другое.

— Ну и ладно. Главное, что скажешь.

И вот после этих слов моё раздражение упало практически до минимума. Пожалуй, мне стоит расслабиться и хотя бы немного отдохнуть от тяжёлых дум. Багратионов правильно подметил, что мы только сегодня наконец-то закончили важную операцию. Случилось много всего и следует посвятить несколько дней самому обычному отдыху.

Что же касается полученных мною знаний и сил… Всему своё время.

* * *

На сей раз в кабинете Императора России был не только глава Бюро, но также и Разумовский, командир Гвардии. И если гости выглядели хмурыми и нерадостными, то вот хозяин кабинета искренне улыбался и в целом у него было хорошее настроение.

— Ну что Глеб, получил плевок в лицо? — Усмехнулся Император. — И как ощущения?

— Не очень, Государь, — поморщился Багратионов. — Хуже всего, что Чёрный хоть и вышел за рамки допустимого, но, по сути, апеллировал простыми фактами и напомнил кто музыку заказывает.

— Вот ты говоришь «вышел за рамки допустимого», сказал Романов. — А какие именно рамки или границы он пересёк? Ни оскорбил тебя, ни пригрозил проблем с ВИ. И очень точно подметил, что ты его участие в этой операции ни по каким бумагам не провёл. Я вот изучил вопрос, так вы с Леонидом просто оформили временный перевод из одного ведомства в другое. Вот и получается, что все лавры должны достаться ему и его людям. Ну и вам, как же без этого!

Разумовский с Багратионовым резко заёрзали на своих местах. Никакого злого умысла в их действиях изначально не было, просто они сделали так, как было проще. Однако на деле всё вышло так, словно они воспользовались Чёрным и решили на его достижениях забраться повыше.

К их счастью, Император пока не бросался прямыми обвинениями, а скорее развлекался, подтрунивая над главами обоих ведомств. Бесспорно, иногда образ злого и недовольного Государя, а также разговор на повышенных тонах помогали добиться положительных результатов в том или ином деле. Но сейчас речь шла не об интригах или о плохо сделанной работе, а о недооценке одного молодого человека.

— Вот вы вроде умные люди, успели узнать что Чёрный далеко не обычный молодой человек. Леонид успел на себе ощутить, что бывает если поссориться с парнем. Так ведь Лёня?

— Есть такое, — согласился Разумовский.

— Вот! Но вы, господа, продолжаете относиться к нему как к удобному инструменту, который может решить различные проблемы. Тут его можно использовать как молоток, чтобы забить несколько гвоздей, а тут вам уже нужны его мозги и