подвержены смерти. Поэтому Аристотель в своей «Метафизике» (кн. XI, гл. 7) дает еще другое определение жизни, как она свойственна лишь душам. Согласно этому определению, жизнь есть деятельность разума, и в этом смысле он приписывает Богу жизнь, так как он мыслит и представляет чистую деятельность. Мы не будем утруждать себя опровержением этих утверждений, так как относительно трех душ, приписываемых растениям, животным и людям, мы уже достаточно доказали, что они лишь создания воображения. Ибо мы показали, что в материи нет ничего, кроме механических соединений и операций. Что же касается жизни Бога, то я не понимаю, почему у Аристотеля деятельности разума отдается преимущество перед деятельностью воли и ей подобного. Но так как я на это не ожидаю никакого ответа, то, как я обещал, обращаюсь к объяснению того, что такое жизнь.

Каким вещам можно приписывать жизнь. Хотя слово это в переносном смысле часто употребляется для обозначения поведения человека, нам достаточно лишь кратко объяснить, что разумеется под ним в философии. Следует только отметить, что если жизнь должна быть приписана также телесным вещам, то не будет ни одной вещи, лишенной жизни.

Если же приписывать ее лишь тем существам, с телом которых связана душа, то жизнь можно приписать только людям и, может быть, также животным, но ни душам, ни Богу. Однако обыкновенно слово «жизнь» имеет более широкий смысл, поэтому несомненно, что она должна быть приписана также телесным вещам, не связанным с душой, и душам, отделенным от тела.

Что такое жизнь и какова она в Боге. Поэтому под жизнью мы разумеем силу, посредством которой вещи сохраняются в своем бытии. Так как эта сила отлична от самих вещей, то мы правильно говорим, что сами вещи имеют жизнь. Напротив, сила, с которою Бог пребывает в своем бытии, – только его собственная сущность, и потому лучше всего выражаются те, которые называют Бога жизнью. Есть теологи, которые понимают, что по этой причине иудеи при клятве говорили: «хай Иегова», т. е. жив Иегова, так как Бог есть жизнь и не отличается от жизни. При этом они не говорили: «хей Иегова», т. е. жизнью Иеговы, как говорил Иосиф, когда клялся жизнью фараона: «хей Фарао», т. е. жизнью Фараона.

Глава VII

О разуме (intellectus) Бога

Бог всеведущ. К атрибутам Бога мы выше причислили всеведение. Оно, как известно, присуще Богу, так как знание заключает в себе совершенство, а Бог, как совершеннейшее существо, не должен быть лишен ни одного совершенства. Поэтому Богу должно быть приписано знание в высшей степени, т. е. такое знание, которое не предполагает или не допускает никакого неведения или лишения знания, так как тогда в этом атрибуте и тем самым в Боге было бы несовершенство. Отсюда ясно, что Бог никогда не имел разума в возможности и что он ничего не выводит путем расчета.

Предметом (objectum) знания Бога не служат вещи вне Бога. Из совершенства Бога следует также, что его идеи не ограничены, подобно нашим, предметами вне Бога. Напротив, вещи вне Бога, сотворенные им, определяются его разумом[51]. Иначе предметы обладали бы своей природой и сущностью сами по себе и предшествовали бы, по крайней мере по природе, Божественному разуму, что нелепо. Так как многие недостаточно обращали на это внимание, то они впали в огромные заблуждения. Они считают, что рядом с Богом есть материя, вечная, подобно ему существующая сама по себе, приведенная, по мнению одних, разумом Бога в порядок, а по мнению других, получившая от него также и форму. Другие допускали затем, что вещи по своей природе необходимы, невозможны или случайны и потому сам Бог знает эти вещи как случайные, но вовсе не знает, существуют ли они или нет. Наконец, иные говорили, что Бог знает случайное из обстоятельств, может быть, благодаря долгому опыту. Я мог бы привести, кроме этих, много заблуждений такого рода, если бы это не было излишне, так как из вышесказанного их ложность очевидна.

Предметом знания Бога является сам Бог. Итак, возвратимся к нашей теме, именно: что вне Бога нет никакого предмета его знания, но сам он и есть предмет своего знания, даже само знание. Те, которые думают, что мир есть предмет знания Бога, значительно менее разумны, чем те, которые хотят сделать здание, построенное выдающимся архитектором, предметом его знания. Ибо строитель должен по крайней мере искать вне себя пригодную материю, тогда как Бог не искал материи вне себя, но создал вещи по их сущности и существованию своим разумом, или волей.

Каким образом Бог знает грехи, мысленное бытие и пр. Спрашивают также, знает ли Бог зло, или грехи, мысленное бытие и тому подобное. Отвечаем, что Бог необходимо должен познавать то, причиной чего он был, в особенности потому, что оно ни одного мгновения не могло бы существовать без Божественного содействия. Зло же и грехи не представляют в вещах ничего, а существуют лишь в человеческой душе, которая сравнивает вещи друг с другом, и потому Бог не познает их вне человеческой души. Мы сказали, что мысленное бытие суть модусы мышления, и в этом смысле Бог должен знать их, т. е. поскольку мы постигаем, что он сохраняет человеческую душу и продолжает ее творить, какова бы она ни была; но не в том смысле, что Бог имеет в себе самом такие модусы мышления, чтобы легче удержать то, что он познает. Против немногого, сказанного мною здесь относительно разума Бога, если оно правильно понято, нельзя возразить ничего такого, чего бы нельзя было очень легко разрешить.

Каким образом Бог знает отдельное и каким образом всеобщее (universalia). Но все-таки нельзя обойти заблуждения тех, которые считают, что Бог знает лишь вечные вещи, например ангелов и небеса, которых они воображают по природе непорожденными и неразрушимыми; напротив, Бог ничего не знает об этом мире, за исключением видов, также непорожденных и неразрушимых. Поистине кажется, что эти люди как будто нарочно хотели заблуждаться и вымышлять самое нелепое. Ибо что более нелепо, чем лишать Бога познания отдельных вещей, которые без содействия Бога не могут существовать ни одного мгновения. Решив, что Бог не знает действительно существующих вещей, они приписывают ему знание всеобщего, несуществующего и не имеющего никакой сущности вне отдельных вещей. Мы же, напротив, приписываем Богу знание отдельных вещей и отрицаем его относительно всеобщего (универсалий), разве лишь поскольку он познает человеческие души.

В Боге есть только одна и притом простая идея. Прежде чем закончить эту главу, по-видимому, нужно еще ответить на