Но я отлично помнила, что в пятницу вставать в полшестого, и откланялась гораздо раньше, чем хотелось. Дуэйн спросил Билли, можно ли одолжить его машину, и, когда пришло время ехать, Билли, Клетус и Бо стояли на газоне перед домом и махали на прощанье. Это было очень мило, и, когда мы выехали на дорогу, а Уинстонов еще было видно в зеркало заднего вида, я подумала: этим парням нужна женщина в доме.

Им не хватало мамы и, видимо, сестры. Я решила взять в привычку готовить с Дуэйном каждый четверг.

Как-то несправедливо, что все пятеро братьев Дуэйна холосты – такие красавцы и умницы! Жизнь в коллективе одиночек – просто преступление против женского пола. Я решила, что в новом году лично подыщу им подходящих подружек.

– Что это ты там замышляешь?

Я поглядела на Дуэйна. Мы остановились на светофоре, и он не сводил с меня проницательного взгляда.

Я пожала плечами, пытаясь удержать виноватую улыбку:

– Да так, ничего.

– Это ложь, ты что-то планируешь. – Дуэйн проехал перекресток, и я опечалилась, что мы живем так близко друг к другу.

– Я просто подумала, хорошо бы мне приходить к вам по четвергам и помогать с ужином. – Я поставила локоть на спинку сиденья, чтобы было удобнее любоваться профилем Дуэйна.

– Угу, – отозвался он, будто не поверив.

– Как прикажешь понимать твое «угу», Дуэйн Уинстон?

– Я же вижу, как у тебя в голове крутятся шестеренки. Не забывай, я знаю все твои физиономии. Ты строишь какие-то козни.

Я засмеялась, радуясь всему, что он только что сказал.

– Значит, ты знаешь мое лицо наизусть?

– Ты тему-то не меняй. – Не отъехав и полумили от своего дома, Дуэйн неожиданно свернул на уходившую вправо грунтовую дорогу, похожую на те, которыми ездят рейнджеры и охотники.

– Куда мы?

– Хочу тебе кое-что показать. Я поэтому и одолжил пикап. Не волнуйся, мы недолго. Я помню, тебе утром рано вставать на работу.

– Ты хоть намекни, – попросила я, когда мы вплотную подъехали к деревьям и со всех сторон нас обступила непроглядная тьма.

– Я тебе даже скажу. Мы едем в охотничий домик, мы с Билли построили его четыре года назад. Об этом доме никто не знает.

– Даже Бо?

– Даже он. Билли попросил хранить это в секрете.

– Почему?

– Наверное, потому, что мы с Билли не такие общительные, как Бо, Джетро или тот же Роско. Нас бесит теснота и толкотня. Клетус вот уезжает куда подальше – охотится на кабанов и тому подобное, но мы с Билли не находим в этом удовольствия. Поэтому он предложил приезжать сюда, чтобы остыть и успокоиться.

– Почему же ты не поселишься тут насовсем?

– Электричества нет, да и домишко совсем маленький. Туалет во дворе, воду берем из колодца – водопровода тоже нет.

Я всматривалась в профиль Дуэйна, насколько позволяла почти полная темнота.

– И сейчас ты мне покажешь ваш охотничий домик?

Он кивнул:

– Правильно.

– А это территория национального парка или владения вашей семьи?

– Наша.

– То есть здесь бываете только ты и Билли?

– Билли редко сюда наведывается, он работает с утра до ночи. Домой – ну, в большой дом – он только спать приходит и вещи там хранит.

– Значит, тут ваша крепость одиночества?

Он пожал плечами.

– Хочется так думать.

Томительный жгучий трепет возник у меня в животе, когда мое чересчур активное воображение, окончательно ошалев, разделось догола и принялось ходить колесом. Охотничий домик, где мы можем побыть вдвоем, делясь мечтами и надеждами, и никто нам не помешает! Может, здесь я признаюсь, как люблю Дуэйна. Может, здесь мы начнем строить планы на будущее – ну, по окончании этих тринадцати месяцев.

Дуэйн свернул на просеку, которую я бы в жизни не разглядела.

Через несколько минут фары осветили грубо отесанные каменные ступени, ведущие к темной бревенчатой хижине.

Я не стала ждать, пока Дуэйн откроет мне дверцу. Я выскочила из пикапа, едва машина остановилась (правда, сперва Дуэйн поставил ее на ручной тормоз). Он не выключил фары, которые оставались единственным источником света, и предупредил:

– Не спеши, Джесс, ступеньки не такие надежные, как кажутся!

Я пошла медленно и осторожно, и Дуэйн тут же догнал меня и заботливо придержал за спину. Когда мы одолели лестницу, я дернула дверь и обнаружила, что та заперта.

– У меня ключи, – буркнул Дуэйн и отпер замок, но не дал мне войти, придержав за локоть. Он вложил ключи мне в ладонь: – Держи, это тебе.

– Мне? – Я расплылась в улыбке.

Дуэйн тихо засмеялся и покачал головой, а потом перешагнул порог и исчез в полной темноте. Я слышала его топот, а затем чирканье спичкой: Дуэйн зажег свечу. Я вошла и прикрыла за собой дверь. Дуэйн ходил по длинной комнате, повсюду зажигая восковые свечи.

Хижина действительно оказалась маленькой. Стены были неплохо отделаны, что меня удивило, покрашены в белый цвет, и на них не было ни фотографий, ни картин. Сложенный из камней камин, который топили дровами, занимал большую часть одной из стен, у другой стоял стол с двумя стульями, а напротив – двуспальная кровать.

– Не замерзла?

– Нет, – ответила я со счастливым вздохом, представив, как мы проводим здесь много-много дней и ночей, наслаждаясь обществом друг друга и делясь самыми сокровенными тайнами.

Наконец я подняла глаза и увидела сосредоточенное лицо Дуэйна.

Он изучал мою реакцию на этот дом. Несмотря на тщательно усвоенную невозмутимость Дуэйна, я читала его мысли так же ясно, как если бы он сказал о них напрямую. Он хотел знать, подойдет ли нам эта хижина, дам ли я свое согласие, чтобы он позволял себе всякие вольности с моим телом в этой уютной комнате.

Дурачок!

Поэтому я сказала:

– Дуэйн, ты дурачок.

– Я дурачок? – Он приподнял бровь и скрестил руки на груди.

– Да. Понимаешь, это чудо, а не дом. Но если ты планировал комнату с кроватью, чтобы заняться постельной акробатикой, то ты действительно дурачок. Ты решил, мне нужны свечи и романтика? – Я посмотрела по сторонам. Комната была маленькой, но невероятно романтичной. Добавьте ко всему этому горящие поленья в камине, бутылку вина и постельную акробатику, и получится сельский вертеп соблазна. Я продолжала свою тираду: – Малыш, мне ничего этого не надо. Ты должен понять, я не хочу, чтобы меня возводили на какой-то пьедестал. Я не хочу, чтобы ты держался на почтительном расстоянии. Мне нуженты, и чтобы непременно дикий и разнузданный. На одеяле для пикника, в салоне твоегоRoad Runner, на кровати в этой хижине – мне все равно. Главное, чтобы былты.