— Так ты все это время знал, что возвращаешься?

Человек, не знакомый с Калебом Скоттом, мог бы подумать, что он не услышал вопрос. Или решил проигнорировать из-за легкой обвинительной интонации в голосе. Но я начинала понимать Калеба, поэтому безошибочно определила, какая эмоция скрывалась под маской невозмутимости на его лице.

Раздражение.

Тем не менее я не отстала, зная, что он будет честен, даже если мне не понравится то, что он скажет:

— Ты не сказал мне, потому что не был уверен, захочешь ли снова со мной встретиться?

Он изменил позу и допил кофе, потом поднял на меня глаза.

Мое сердце горячо забилось. Господи, с каких это пор я стала такой мазохисткой, чтобы спрашивать такие вещи у мужчины, который может сделать мне больно?

— У меня особо не было времени. А кроме того, мне хотелось сделать тебе сюрприз. И как выяснилось, — его глаза затуманились от воспоминаний, — это была гениальная идея.

Я выдохнула с облегчением, хоть мне и не нравилось, что он обладает такой властью над моими эмоциями и телом.

— Да, сюрприз удался.

— Не слишком ли скромное определение? Из нашей встречи на яхте я понял, что ты более чем счастлива начать все заново.

Я вспомнила, как неприлично откровенно вела себя на яхте, но не покраснела, а лишь усмехнулась, чувствуя дикую радость от того, что больше мне не придется скучать и тосковать по нему. Он был здесь и уезжать, по крайней мере скоро, не собирался.

Вдруг Калеб резко встал и наклонился, забирая из моих рук чашку с кофе. Я смотрела ему в спину, пока он шел на кухню, чтобы поставить чашки в раковину. Его рубашка была наспех вправлена в брюки, которые так соблазнительно облегали его мускулистые ягодицы, что мои соски затвердели в бюстгальтере.

Он вернулся из кухни и… встал предо мной на колени, раздвинув мне ноги и заставив меня выпрямиться. Своими большими сильными ладонями он гладил мои бедра, постепенно задирая край платья, и неотрывно смотрел на мой рот.

— Я скучал по твоим губам, — прошептал он и накрыл мой рот таким нежным поцелуем, от которого у меня чуть слезы не брызнули из глаз.

Это был лучший поцелуй в моей жизни.

Как будто он пил из меня. Глубокий, медленный, головокружительный поцелуй, который смутил меня, потому что говорил о том, что я значу для него больше, чем просто секс.

Он скучал не только по моим губам.

Он скучал по мне.

Я взяла обеими ладонями его колючие щеки, чтобы притянуть к себе поближе и не дать поцелую прерваться. Мы целовались, и он большими пальцами рук продолжал ласкать мои бедра, а я таяла в его объятиях, как горячий воск.

Одной рукой он взял меня за запястье. Я сразу поняла, что он хочет направить мою руку туда, куда ему больше всего хочется, — он никогда не стеснялся открыто выражать свои желания. Однако, наткнувшись на браслет, он прервал поцелуй и резко выпрямился.

Пару секунд Калеб смотрел на подаренное им украшение, а потом поднял глаза на меня, и в них была такая теплая улыбка, что мое сердце остановилось.

— Так он тебе понравился?

Я опустила глаза на браслет, опасаясь, что он может прочитать в них слишком много.

— Очень, — прошептала я.

Я чувствовала его настойчивый взгляд на своем лице, но не поднимала глаз от браслета.

И тогда он снова начал меня целовать, но сейчас нежность ушла из поцелуя, он стал более жестким и властным, как будто Калеб заявлял на меня права. И хотя меня это тоже возбуждало, я разозлилась.

Он возомнил, что победил, нацепив этот браслет мне на руку? Что теперь я принадлежу ему? Женщина не может по-настоящему принадлежать мужчине, если он, в свою очередь, тоже не принадлежит ей. А Калеб Скотт не принадлежал мне.

Поэтому я объявила войну его притязаниям и превратила наш поцелуй в борьбу за превосходство.

Не могу сказать, кто из нас больше мучал и дразнил другого в эту жаркую ночь. Но могу твердо заявить, что я была воином, ни в чем не уступающим ему, что я сводила его с ума не меньше, чем он меня. В постели Калеб Скотт полностью принадлежал мне, а я ему.

Но это была война без победителя.

Я определенно испытывала сильные чувства к Калебу, но запрещала себе даже думать об этом. Потому что если дать чувствам волю, то между мной и Калебом неизбежно начнется война. Война за его сердце.

Война, которую я проиграю.