– Я была сегодня в банке.

– И что? – спокойно и как-то отрешенно поинтересовался Никита.

– Ты закрыл мой кредит. Не стоило этого делать, – произнесла я осторожно, не улавливая настроения Волка. – Я верну деньги. Понятно, что не сразу, но я сделаю это.

– Не надо, – мрачно отчеканил босс, не давая мне продолжить.

– Но…

– Нет, – еще жестче отрезал Волк.

– Слушай, – начала я, немного отодвинувшись. – Я… мне неприятна мысль, что это деньги за секс. Спасибо, конечно, за столь лестную оценку, но все-таки…

Ник приподнялся, взял со стола голубую папку и вручил мне.

– Это не деньги за секс, – произнес он раздраженно.

Я уставилась на платежку, копию которой видела в банке. Но на этот раз мой взгляд пытался зацепиться за то, что хотел показать Никита. Не зря же он подготовил документы к моему приходу.

– Дата, – подсказал босс.

Да, я в прошлый раз не догадалась проверить, и в этот не обратила внимание.

Дата.

Хм, не после нашего секса.

Понедельник. Через день после того, как мы с Ником набухались в кабаке? А в воскресенье я отправилась на свидание с Максом, пока Волк обустраивался в квартире?

Посмотрела на Никиту, не понимая, какого черта происходит.

– Зачем? Я же сказала тебе, что…

– Захотел, – вновь обрубил всякое сопротивление Ворошилов.

Наверное, неудивительно, что мне не удалось разозлиться на то, что он ко всему еще и в мои документы залез. Я и так уже знала, что он в тот раз неплохо изучил мою квартиру, сделал дубликат ключей, оценил мой вибратор. Подумаешь – еще и в банковские документы залез.

– В конце концов, мне, слава богу, не нужно твое разрешение на то, как распоряжаться моими деньгами, – примирительно добавил Никита.

Ну да. Вежливость в стиле Волка. Привычно, узнаваемо. Немного ожидаемо.

– Ну, в таком случае мне не нужно разрешение на то, чтобы вернуть тебе эти деньги. – Я открыла сумочку, собираясь достать кошелек. – Конечно, у меня уйдет какое-то время…

Если я продам квартиру, то смогу отдать быстрее. А потом возьму другую ипотеку.

– Будет удобнее, если ты оставишь свои реквизиты, – глухо проронила я.

Мои руки подрагивали, я чуть не уронила сумочку, которую держала на коленях. Еще эта папка… увесистая, зараза. Пока ловила сумку, упустила папку. Ник проявил чудеса ловкости – перехватил ее и вновь протянул мне.

– Не думаю, что возврат денег займет у тебя много времени. – Ник кивнул на папку.

И куда делась вся моя внимательность? То дату на документах проглядела, то вообще не подумала, на кой черт Никита выдал мне целую папку, чтобы показать платежку. Вытянула все бумаги из пластика и принялась листать.

– Что это? – нахмурившись, я посмотрела на Ворошилова.

– Документы. Тебе нужно будет подписать. Нам потребуется присутствие юриста и нотариуса, но если мы сходим пообедать, то, думаю, за это время мой человек успеет подъехать.

– Ники, тормози, – осадила я босса. – Что это такое?

Развернула документы и показала Ворошилову. На тот случай, если он перепутал какое-нибудь соглашение о конфиденциальности с той чебухней, которую вручил мне.

– Твоя доля в фирме, – Ник пожал плечами и скривил губы так, словно это ни черта не значило.

– То есть как это – «моя доля в фирме»?

– Твои сорок девять процентов. Максим свою часть отписал на меня.

Как договаривались при заключении спора.

– Ну а я решил, что… половина должна принадлежать тебе. Кстати, еще один повод не уходить из офиса. Учитывая, что…

– Стоп. – Я отложила бумаги на стол и наклонилась к Никите. – Хватит, Ник. Я чертовски устала от всего. И хреново соображаю, чтобы понять, что за игру ты затеял в очередной раз. Я не хочу участвовать.

Волк подался вперед, чтобы оказаться ко мне ближе:

– Я не играю. Твоя доля. Без подвоха.

– Ну да, конечно. – Я откинулась обратно на спинку кресла. – Просто так решил закрыть мою ипотеку. Просто так решил отписать половину компании…

– Просто так? – Ник вскинул вверх одну бровь. – Ты совсем не понимаешь, к чему я веду?

– Вообще-то нет, – хмыкнула я и скрестила руки на груди. – Ты сбиваешь меня с толку. И я не понимаю, чего ты хочешь. Сначала зачем-то прислал ко мне Макса. Зачем? Ты победил, и я не понимаю, какого черта ты напоследок решил еще и поиздеваться…

– Ты серьезно?!

Ник сощурился. А после подорвался с места.

– Ты же умная девушка! – почти выкрикнул Ворошилов.

– Поэтому твое поведение пугает меня еще сильнее, – заметила я.

Ух! Стеснение и неловкость испарились. Мы вернулись к нашим знакомым перепалкам. Все привычно, все встало на свои места. Только Ник чуть пугает. Правда, он и прежде то и дело пугал меня, так что тоже нормально.

– У нас с тобой был договор. Я не собирался «побеждать». – Ник прислонился спиной к двери и сложил руки на груди, совсем как я. – Я никогда не врал тебе, Гель. И не планирую. Я действительно пытался разорвать с братом спор. Чтобы ты не думала, что наша с тобой близость была из-за спора.

– А это не так?

Сердце в груди замерло. То, что Никита говорил… не может быть реальностью.

– У меня были тысячи вариантов завалить тебя.

– Это слишком самоуверенно, – заверила я его.

– Я просто не пытался, – возразил босс, и я расхохоталась.

– Попытка с макаронами была весьма неплохой, – подбодрила я Волка и тут же себя одернула – вот, я ему уже сочувствую!

– Я думал, ты поймешь, когда узнаешь, что я не стал ничего говорить Максиму о нас.

– Я решила, что ты садист, который собрался окончательно растоптать самооценку брата и заодно подгадить и мне.

– За что? – удивился Ник.

– За то, что я вышибла тебя из квартиры.

– Вышибла? – Ник засмеялся. – Солнышко, у тебя не получилось бы это сделать даже с посторонней помощью.

– И все-таки ты ушел, – напомнила я, нахмурившись.

Вот оно.

Обида.

Никита ушел, не остался. Не попытался переубедить, поступить по-своему, доказать, что он главный. Просто взял и ушел.

Ворошилов вернулся в кресло и взял меня за руки.

– Если бы я остался, у нас случился бы скандал. И ты бы тогда не услышала меня. А я бы не подобрал нужных слов. Я до сих пор этого не сделал. – Поцеловав кончики моих пальцев, Никита вогнал в меня в краску. – Я понятия не имею, как во всем этом разобраться. Как объяснить, какой черт меня дернул на этот идиотский спор. И я не могу сказать, что это худшее в моей жизни, на что я подписывался.